— Разделиться! — ответил гвардеец. — Чтобы выжить, нужно запутать его, так что кто-то из нас должен стать приманкой! Например, я! Я возьму статуэтку и побегу в противоположную сторону от реки! У нас в распоряжении есть ещё две! Одну заберёте вы с бароном и побежите к Сюноро как можно быстрее! Вторую — Полоний с мальчишкой! Август, вы и оруженосец помчитесь в третью сторону, чтобы сбить с толку Грифона на несколько секунд, которых, я надеюсь, мне хватит, чтобы привлечь его внимание к своей скромной персоне! Как только забежите достаточно далеко, достаньте статуэтку и перебросьтесь к Люморе и барону! А потом уже и я присоединюсь к вам, если останусь в живых.

— Ирвин, ты уже второй раз за сегодня жертвуешь жизнью! — с благодарностью произнесла Люмора, улыбнувшись.

— А-а, пустяки, всего лишь возвращаю должок за спасение от некромантула, — подмигнул гвардеец. — У кого-нибудь есть возражения? Нет? Ну и отлично! Что ж, друзья, тогда возьмите статуэтки! Сейчас я до упора начиню купол магией, будто тушку аппетитного фазана душистыми яблоками, а затем разорву! Высвободившаяся начинка разлетится по округе и заляпает всех непрошеных гостей вокруг на несколько мгновений, которые мы должны использовать, чтобы убраться подальше из этого негостеприимного места! Встретимся… — он обвёл серьёзным взглядом каждого из присутствующих, — на том све… В смысле, у реки!

— Да благословит нас Фер! — поспешно добавил жрец и сделал круговой жест.

Ирвин поднял ладони, почувствовав, как сквозь него привычной струйкой, перерастающей в мощный поток, начинает течь магия. Гвардейцы-маги никогда и ничего не просили у Богов. Наоборот, они использовали возможности собственного тела, храня память о том, что ещё при сотворении первого живого существа Бог Магнос наградил его способностью творить колдовство. Тем не менее подобный подход накладывал и определённые ограничения: в отличие от жрецов, гвардейцы могли создавать магию лишь в чистом виде. Им были неподвластны огонь и вода, ветер и земля, а чтобы просить Богов поделиться своими Дарами, нужно было пройти обязательный обряд посвящения в жрецы и ежедневно соблюдать ритуалы. Гордые гвардейцы считали это неприемлемым и чересчур унизительным для себя, поэтому извечная философская полемика между Университетом Магноса и Церковью о том, как следует относиться к Богам и к магии, не утихала ни на день, порождая новые дискуссионные тезисы на страницах бессчетных трактатов и вовлекая в спор ярких, харизматичных ораторов.

Ирвин закончил подпитывать купол и, словно юный дирижёр, впервые выступающий перед взыскательной публикой, сосредоточенно взмахнул руками.

Магическая оболочка разорвалась с таким шумом, что даже Грифон от неожиданности дал петуха вместо боевого орлиного клича. В мгновение ока огненная буря оказалась раздавлена неудержимой пурпурной стихией, не оставившей от пламени даже искры на искре; компаньоны бросились в разные стороны, а Ирвин возвёл руки к небу и выпустил в сторону растерявшегося Грифона фиолетовый луч.

— Прошу прощения, огоньку не найдётся? — издевательски крикнул гвардеец, наблюдая, как существо, получившее безболезненный, но унизительный толчок в грудь, неистово бьёт крыльями и свирепеет на глазах.

Так быстро Эббот не бегал даже от разъярённых мужей своих бесчисленных любовниц. Лес взвыл от ужаса, когда сверху вновь посыпались огненные проклятия, но теперь Грифон решил спикировать вниз, чтобы лично схватить наглеца. С невероятной для своих размеров ловкостью и изворотливостью он пролетел между частоколом деревьев и клацнул здоровенными птичьими когтями над головой бросившегося на мох гвардейца. Ирвин выругался, отдышался, задумался над тем, чтобы создать для себя ещё один магический купол, но тут же отбросил эту мысль, потому что Грифон мог попросту потерять к нему интерес и броситься в погоню за остальными. Надо было продолжать бежать в чащу. Вскочив на ноги и увидев, что к нему вовсю подбирается огонь, гвардеец, не изменяя себе, насмешливо плюнул в его сторону и нырнул в прогалину между деревьев, надеясь, что с компаньонами ничего не случится. Тем временем Грифон Пироса уже заходил на второй круг для атаки.

Барон Рокуэлл старался не отставать от Люморы, но бежать слишком долго в доспехах, да еще и с мечом на плече и булавой на поясе, было выше его сил. Уставший Рокуэлл выбрался на полянку и, тяжело дыша, привалился к старому дубу. Меч Справедливости предательски выскользнул из его дрожащих пальцев. К барону подошла Люмора и положила руку ему на плечо:

— Ларс…

— Не думай обо мне, беги! — пропыхтел барон сквозь повисшие, спутавшиеся усы. — Мне нужно… Нужно немного отдохнуть! Я справлюсь!

— Ты что, всерьёз думаешь, что я тебя оставлю? — несколько удивлённо и даже обиженно спросила девушка. — А кто же будет потом просыпаться вместе с тобой и причёсывать твои геройские усы по утрам?

Барон вздрогнул.

— Ч-что?! — У него затряслись губы. — Ты… Ты хочешь сказать, что… Что согласна стать… — промямлил он, не веря своим ушам.

Люмора улыбнулась и хотела что-то сказать, но тут её перебил знакомый козлиный голосок:

— Какая идиллия! Я сейчас расплачусь!

На поляну, ухмыляясь, вышел Финеас в окружении трёх рогатых приспешников.

— Вот мы и снова встретились, нимфа! Атрей!

Один из сатиров грубо схватил Люмору и поставил её на колени, заломив руки за спину, а двое других вцепились в Рокуэлла.

— Этот клинок тебе больше не понадобится, — улыбнулся Финеас, наклонившись и взяв в руки Меч Справедливости. — Как и твоя булава.

Сатиры достали из-за пояса барона Булаву Возмездия и отбросили в сторону.

Справившись с волнением, Люмора уставилась в зеленые глаза Финеаса, собираясь обрушить на него такой поток чувств, на какой только была способна.

— Что-то не нравится мне взгляд этой нимфы! — почуял неладное Финеас и тут же отвернулся. — Наденьте на неё капюшон!

Атрей немедленно напялил на голову Люморы её собственный фиолетовый капюшон, полностью закрыв пронзительный взгляд оранжевых глаз.

— Самодовольный урод! Ты что, не знаешь, что происходит в лесу?! — взревел барон. — Сейчас сюда явится Грифон Пироса, и от нас мокрого места не останется!

— Это вы привели его! — Глаза Финеаса налились кровью. — Вы, мерзавцы, привели чудовище, которое уничтожает МОЙ лес! За это вы заслуживаете не просто суровой казни! За это я четвертую вас, разрублю тела на мелкие кусочки и скормлю гигантскому эригонскому варану!

— Не раньше, чем я познакомлю твою хрипящую глотку с жалом Меча Справедливости! — ответил на это барон.

— А ну заткнись и прояви уважение к Финеасу! — рявкнул сатир над ухом Рокуэлла. — Или я отрежу твой грязный язык!

— Ты прав, Ферей, этот жирдяй, похоже, до сих пор не понял, с кем имеет дело! — сверкнул глазами Финеас. — Посмотрим, как он запоёт, когда мы слегка позабавимся с нимфой!

— УБЛЮДОК! — Рокуэлл подался вперёд,