ровно в семь.

„Всем, всем, всем, —

кричит реклама, —

набери 07,

и город любой

говорит с тобой!“

Мясистый голубь

важно

прохаживается

по тротуару,

воркуя и присматривая

себе

пару.

Люди торопятся,

обгоняя друг друга.

А мне не вырваться

из проклятого круга,

в котором я непременно

должен ее ждать.

А она обязательно должна

испытывать мое терпение

своим непоявлением.

По ту сторону круга

находятся

голуби, реклама, люди

обрамляя нехитрый сюжет.

…Я жду ее.

Ее нет.

И уже никогда не будет.

«Тихо плакался рояль…»

Тихо плакался рояль

За стеною, за стеною.

Снег и вечер. Что со мною?

Мне опять чего-то жаль.

Надвигается тоска,

Непонятная истома

Заполняет воздух дома

Медленно, издалека.

И фонарный свет, дрожа,

В окна смотрит ненароком.

Может, ненасытным оком

Смерть вращает, ворожа?

С кем душе держать совет?

Как ей обратиться к Богу?

Мы уходим в путь-дорогу,

Оставляя белый свет,

Всё уходим в никуда,

Пыль Вселенной под ногами,

И, невидимый, за нами

Кто-то следует…

О, да! —

Вечер, снег, тоска, печаль,

Закатилось солнце юга…

…За окном шумела вьюга,

За стеной молчал рояль…

Этот синий небосвод

…Или с той же быстротой,

Может быть, проходит время?

Б. Пастернак, «Снег идет»

Этот синий небосвод,

Столько раз воспетый всеми.

Медленно проходит время,

Время медленно идет.

Этот синий небосвод.

Свет в чужом окне томится.

Жизнь моя кому-то снится

Или же наоборот.

Этот синий небосвод,

Роковая тишь глагола.

Плеск волны о выступ мола,

Задремавший пароход.

Этот синий небосвод,

Равнодушный к жизни нашей.

Опрокинутою чашей —

Этот синий небосвод…

Старинные строки

Я помню сумерки.

Старинная ограда

Перекрывала очертанья сада.

С тобой прощались мы до завтрашнего дня.

Но… время минуло, смахнув года,

Как

Крошки.

Позарастали прежние дорожки,

Позарастала память про меня.

Какою ты была?

Какою стала?

Но память про тебя позарастала,

И сердце не тревожит, не болит.

Давно ли мы – скажи —

Друг к другу

Льнули?

Но наши встречи в вечности мелькнули,

Как небеса пронзающий болид.

Ах, время, время,

Славная эпоха!

Кому сегодня хорошо,

А завтра плохо?

Кому – весна,

Кому – лесная жуть.

Размыт твой образ,

Стерты очертанья

За той чертой

Последнего свиданья,

И непонятна

Чувств ушедших

Суть.

Время страсти и мольбы

М.М.

1

…Ржавая копейка солнца

Решкой брошена на запад,

И горит немытым блеском,

Словно мутное стекло.

Вот душа не знает счастья:

И в квартире беспросветной,

Как в бездонной бочке тонет

Непонятная душа.

Дни идут походкой чинной,

И любовью беспричинной,

Словно страстью беспричинной,

Режет сердце, хоть убей!

Это солнце и квартира,

Эти очертанья мира —

Невесомые явленья

В жизни жалостной моей.

…Жалость, жалость…

Сердце сжалось,

Сердце ржавою копейкой

Брошено на стол судьбы,

Побежало, покатилось…

…Время вдруг остановилось,

Время горечи и злости,

Время страсти и мольбы…

2

Дождь, как безумный, стучит по крыше,

В доме тепло, за окнами – лес.

Я говорю тебе: «Дождь… Ты слышишь?

В погоду эту вселился бес…»

А ты обнимаешь меня лукаво,

И жарко шепчешь слова свои,

И где-то рядом шумит дубрава,

И в ней поют для нас соловьи.

Мы, обнимаясь, смеемся, как дети,

Мы молоды оба, но знаем о том,

Что нет ничего лучше на белом свете

Дождя, который шумит за окном.

Восьмидесятые годы. Дача.

И листьев мокрых заметна дрожь.

Нас только двое. Какая удача!

Нас только двое. И хлещет дождь.

3

Машенька,

 родная моя,

в Питере

падает

снег.

По Невскому мчатся троллейбусы,

играют на Пушкинской дети.

Когда это было?

В какие попалось сети

время нашей любви,

время полночных нег?

Машенька,

родная моя,

Питера

больше

нет.

Ярится безумное солнце,

вихри́тся пыль вековая.

Патлатые пальмы.

Ползучая лень роковая.

…Странный для этих мест

нашей печали свет.

4

Тень несозданных созданий

Колыхается во сне,

Словно лопасти латаний

На эмалевой стене.

В. Брюсов, „Творчество“

Спасибо. Ты за всё мне отомстила.

В тебе такая грусть, такая сила,

Что сломлен я, махнул на всё рукой.

Где женщины? Одни кругом лишь тени —

Как брюсовские выблядки хотений,

Как лопнувшие лопасти латаний

Да сморщенный обманчивый покой.

И кто ты мне: сиделка? Приживалка?

Подруга? Друг? Ни шатко и ни валко

Идут дела – в согласии со всем, —

Так нищий бродит, так живет предмес —

тье,

Так я живу, твоей казненный местью.

Мне всё равно – ни холодно, ни жарко, —

Мне все равны. Но я не равен всем…

«Какое черное небо…»

Какое черное небо —