Он даже не был особенно критичным и не угрожал мне, а просто с раздражением констатировал факт.

Но вот что заставило меня вернуться в офис и заплакать – мысль, что бесполезно даже пытаться оставаться верной себе. Что в одной из самых креативных отраслей в мире я не должна отбиваться от стада и задирать голову слишком высоко. Что я должна отвернуться от того, что мне нравится, и раскрыть объятия тому, что легче продать.

Успех в книгоиздательском бизнесе приходит к тем, кто стремится найти нужную аудиторию и соединиться с ней. Мне показалось, что критика книг, которые я любила и понимала, из-за сложности ведения бизнеса в целом была не вполне оправданной. Я имею в виду, что да, нам всем приходится беспокоиться о конечном результате, но было ли верным решение исключить всю аудиторию?

«Простите, ребята, которые любят читать о темных, злых, непристойных, спорных темах. Вам придется потратить деньги на что-нибудь другое. Мы не обслуживаем вашего брата. Нам нечего вам предложить».

Как вы понимаете, идея верности «легким» темам и «дружественным» голосам, которые были «более по душе массам», заставила меня немного умереть внутри. Я выпила успокаивающих таблеток за закрытой дверью своего офиса и решила, что не хочу принимать «труднопродаваемость» в качестве ответа. Я знала, что в мире достаточно людей, похожих на меня, с которыми можно делать бизнес, поэтому я начала бить копытом и яростно искать таких людей, чтобы присоединиться к ним.

В этом отношении приговор моего босса помог мне. Он разжег подо мной огонь «К черту все!» и заставил меня доказать, что не нужно совершать сеппуку фокус-группы, чтобы добиться успеха.

Я рада сообщить вам, что после того моего ухода с этой работы три из тех самых «трудных» проектов, которые я оставила после себя, стали бестселлерами, а это хороший показатель для нашего бизнеса. (Это все равно что выбить 333 очка в высшей лиге, то есть лучше, чем Джо Димаггио, но не так хорошо, как Босоногий Джо[34].) Я не говорю, что эти продажи были моей заслугой. Я просто гордая женщина средних лет, стоящая между великими книгами и удовлетворенными читателями. Но в конечном итоге благодаря мне у несимпатичных рассказчиков и темных, сложных, грязных и запрещенных тем нашлась большая аудитория, и продажи таких книг принесли немало денег моей бывшей компании – что всегда было ее целью. Так что мне не пришлось идти наперекор своим предпочтениям, чтобы сделать это.

Быть трудным ради победы!

(И, к моему восторгу, у меня появился второй шанс опубликовать бестселлер о кошках: «Felines of New York». Можете проверить.)

Я уже сказала вам почему: потому что обычно со мной это работает лучше. Но знаете что? Иногда трудно быть такой трудной! Большей частью потому, что другие люди не ценят все хорошее, что вы делаете для них. Но я все равно это делаю, потому что, когда дело принимает крутой оборот, уверенность и смелость в отстаивании собственных убеждений достойны восхищения. Особенно если у вас есть куча других, более интересных занятий помимо необходимости защищать свои потребности, желания и ценности перед группой людей, которые не понимают, почему вы так сильно озабочены тем, на что им глубоко плевать.

В этом случае вам придется просто понять, что они – жертвы своего узкого кругозора, и делать свое дело дальше.

Бум.

ИГРАЙ В КОМАНДЕ*

*Наоборот, ты можешь просто быть собой

Я не так уж горжусь тем, что могу процитировать наизусть фразы из своего выпускного альбома, даже не заглядывая в него, или что 20 лет спустя эти цитаты по-прежнему бьют в яблочко:

Да, я была не по годам развитой маленькой засранкой, которая читала «Уолден, или Жизнь в лесу»[35], в то время как другие дети моего возраста посещали мотивационные собрания и митинги и глотали сочинения франшизы «Клуб нянек»[36]. (Здесь нет ничего плохого. Ты просто становишься самим собой, выпуск Уэлльсовской школы 1996 года.) Однако мой юношеский роман с трансцендентализмом сослужил мне хорошую службу в дальнейшей жизни, так что с тыквы история только начинается.

(Ну ладно, технически она начинается на пеньке. А конкретно, на обрубке от аккуратно спиленного старого дуба, который рос у нас во дворе в Мэйне.)

Многие сумеречные часы моей ранней юности прошли на этом пеньке. Я садилась на него, чтобы почитать, помечтать и потренироваться в спорах со своими родителями относительно удаления нечитаемой буквы h в конце моего имени – Sarah[37].

А когда мать соседского мальчика поймала нас за игрой в доктора (уже во второй раз) и велела мне подумать о том, что я сделала, я направилась прямиком к пеньку. Я говорила, что он был расположен на холме, с которого открывался вид на соседский сад и крыльцо их дома? Предполагаю, что мне было немного страшно сидеть там, созерцая Вселенную, начинавшуюся в пятидесяти футах от их окна с эркером.

Полагаю, что уже выразила свою мысль достаточно ясно: НИКТО НЕ СОВЕРШЕНЕН.

В общем, сколько я себя помню, я проводила достаточно много времени в одиночестве. Я много думаю, размышляю и мечтаю, что требует спокойной обстановки и тишины. Я ужасно люблю читать, а этим трудно заниматься, когда вокруг тебя толпа людей – они всегда прерывают процесс со своей «потребностью в человеческом общении» и вечными «Что ты хочешь на ужин, дорогая?». (Привет, детка. Я тебя люблю!)