На «Вызове» стояла королева Сабран. Артелот прикрывал ее мечом, а двенадцать телохранителей рассыпались веером по сторонам от них. Со всех текло ручьем.

– Сабран, – выдохнула Калайба.

Королева резанула свою прародительницу взглядом. Лицо в лицо, не различишь.

– Ваше величество, – заикнулся один из ее охраны. Все они переводили взгляды с королевы на ее точное подобие. – Тут колдовство.

– Отступите, – сказала охране Сабран.

– Да, будьте уж любезны, доблестные рыцари. Мой отпрыск заслуживает повиновения. – Калайба зажала в кулак игравший на ладони огонек. – Разве вы не узнали во мне Девы, праматери Иниса?

Рыцари остолбенели. Не шевелилась и королева. Левой рукой она сжимала рукоять кинжала.

– Ты – подделка под меня, – обратилась к Сабран Калайба. – Как твой меч – дешевая подделка моего.

Она подняла Аскалон. Сабран съежилась.

– Я не хотела верить Эде, – проговорила королева, – но вижу, моего сходства с тобой отрицать невозможно. – Она шагнула к ведьме. – Ты отняла у меня ребенка, инисская ведьма. Ответь: ты, так много потрудившаяся для основания дома Беретнет, зачем ты его погубила?

Калайба прикрыла пальцами огонь на ладони.

– Один из недостатков бессмертия, – сказала она. – Все, созданное тобой, представляется слишком мелким, преходящим. Картина ли, песня или книга – все тленно. А вот шедевр, переживший годы и века… не могу описать, какое он приносит удовлетворение. Видеть, как сделанное тобой при твоей жизни превращается в чужое наследство… – Калайба погладила Аскалон пальцем. – Галиан с первого взгляда на Клеолинду Онйеню возжелал ее. Это я вскормила его на своей груди, я дала ему меч, в котором сошлись все мои достижения, я была прекрасна, а он желал ее больше всего на свете. Больше меня.

– Так это от безответной любви? – спросила Сабран. – Или из ревности?

– Думаю, понемногу от того и другого. Я тогда была моложе. Пленница нежного сердца.

Тани уловила какое-то движение в тени.

Сабран чуть сдвинулась влево. Калайба развернулась вслед за ней. Здесь, на деревянном островке палубы, они стояли как в оке урагана. Ни один змей не дохнул огнем вблизи ведьмы.

– На моих глазах Инис вырастал в великое государство. Сперва мне этого было довольно, – сказала Калайба. – Видеть, как мои дочери процветают.

– Это возможно и теперь, – решилась Сабран. – Я осталась без матери, Калайба. Я была бы рада другой.

Калайба запнулась. На миг лицо ее обнажилось наравне с телом.

– Нет, мое подобие, – так же мягко ответила она. – Я намерена стать королевой, какой была когда-то. Я сяду на трон, которого тебе не удержать. – Ведьма шагнула к Сабран. Рыцари-телохранители наставили на нее острия мечей. – Я тысячу лет смотрела, как правили мои дочери. Слушала, как вы клеймите Безымянного в своих проповедях. Вам невдомек было, что путь вперед лежит лишь с ним вместе.

Когда королевой стану я, Инис избавится от пожаров. Он станет страной драконов под их защитой. А люди и не узнают, что тебя больше нет. Они будут ликовать при вести, что Сабран Девятая, примирившись с Безымянным, разделила его бессмертие. И будет править вечно.

Сабран крепче стиснула кинжал.

«Она чего-то ждет!» – догадалась Тани. Взгляд королевы метнулся за спину ее ведьмы-матери, к носу корабля.

– Не верится мне в эти красивые слова, – с жалостью в голосе произнесла Сабран. – По-моему, это просто последняя ступень твоей мести. Тебе хочется стереть все следы Галиана. – И улыбка у нее была жалостливая. – Сердце твое так же несвободно, как прежде.

Калайба вдруг разом оказалась прямо перед ней. Телохранители дернулись к ведьме, но поздно: она стояла уже слишком близко, успела бы убить королеву при первом выпаде против нее. Сабран замерла, когда колдунья отвела с ее лба мокрую прядь.

– Мне будет больно, – заговорила Калайба, – причинять тебе боль. Ты моя… но Безымянный несет в этот мир величие. Такого величия даже тебе не достичь. – Она поцеловала Сабран в лоб. – Отдав ему тебя, я докажу, что дорожу им больше всего на свете.

Сабран вдруг обхватила ведьму обеими руками. Тани обомлела от неожиданности.

– Прости меня, – сказала королева.

Калайба высвободилась, сверкнула глазами. Извернулась стремительно, как скорпион, и в ее ладони снова блеснула красная молния.

Клинок пронзил ее насквозь. Клинок из стеррена.

Осколок кометы.

Калайба резко втянула воздух. Она уставилась на кровь, уносившую с собой ее жизнь, а ее убийца тем временем откинула скрывавший лицо капюшон.

– Я сделала это ради тебя. – Эда повернула клинок, вгоняя его глубже в рану. – Я унесу тебя к твоему боярышнику, Калайба. Да подарит он тебе покой, которого ты не нашла здесь.

Темная кровь сердца текла по груди ведьмы, мимо пупа. Даже бессмертные истекают кровью.

– Эдаз ак-Нара. – Имя в ее устах прозвучало проклятьем. – Ты, знаешь ли, очень похожа на Клеолинду. – Кровь запеклась у нее на губах. – Столько веков миновало, и вот передо мной ее дух. Она… пережила меня.

Наваливаясь на клинок, инисская ведьма страшно закричала. Вопль разнесся над водой, уходя в дали Бездны. Аскалон выпал у нее из руки, и Сабран подхватила его. Последним усилием Калайба сжала ее горло.

– Твой дом, – шепнула она в лицо королеве, – выстроен на бесплодной земле. – (Эда отрывала от Сабран руки ведьмы, но та сжимала ее как тисками.) – Я вижу впереди хаос, Сабран Девятая. Берегись пресной воды.

Стиснув зубы, Эда выдернула клинок, и новая кровь хлестнула из Калайбы, как вино из меха. К тому времени как ее тело повалилось на палубу, глаза ведьмы застыли холодными мертвыми изумрудами.

Королева Сабран молча взирала на нагое тело своей прародительницы, зажимая одной рукой горло, на котором уже наливались следы пальцев. Эда, сняв с себя плащ, накрыла ведьму, а Тани в это время подобрала меч убитого сейкинца.

Над инисским флотом зазвенел гонг. Паруса «Вызова» наполнились ветром. От того же ветра забился над кораблем сейкинский флаг. Даже пушечный гром стал глуше в этом сверхъестественном дыхании.

– Ну вот, – спокойно проговорила Эда. – Он идет.

Тани всмотрелась в небеса. Огнедышащие, как скворцы, сбивались в стаю – в плотную тучу крыльев. Кружились в приветственном танце. Море вдали взметнулось вверх.

Воды Бездны свела судорога. Панические крики пронизали ночь: это волны обрушились на суда флота. Тани, которую крен отбросил на планшир, не в силах была оторвать взгляда от горизонта.

Волна затмила звезды в небе. В ее бурлении обозначилось огромное тулово.

Тани наслушалась сказок об этом звере. Все дети росли на истории о твари, выползшей из недр горы, чтобы терзать мир. Она видела изображения, сочно раскрашенные позолотой и красным лаком, с черными пятнами туши на месте глаз.