litbaza книги онлайнРазная литератураБез помощи вашей - Роман Евгеньевич Суржиков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 197 198 199 200 201 202 203 204 205 ... 294
Перейти на страницу:
class="p1">В какой-то момент он осознал, что вместо озноба чувствует теперь странное тепло, растекающееся в груди, а ноги и руки вовсе не ощущались, будто пропали. «Я замерзаю», — понял Хармон. Это была первая ясная мысль с момента заточения, она пробила удушливое одеяло страха. Я замерзаю. Я замерзну насмерть, если что-то не предприму.

Следом пришла и вторая мысль: на мертвеце должна быть одежда.

Хармона передернуло. Надеть на себя тряпье, склизкое от гнили!.. Однако в камере не было того тошнотворного смрада, какой источает разлагающаяся плоть. Стоял запах сырости и сладковатый отголосок давней, давней смерти. Торговец осторожно потянулся к покойнику. Затекшая рука едва повиновалась, в нее вонзились сотни иголок, когда кровь снова забегала по жилам. Переждав боль, Хармон нащупал пальцами мертвое тело.

От плоти не осталось и следа. Это был скелет, скорчившийся в углу. На нем имелись штаны, остатки сорочки, камзол.

Хармон размял ноги и руки, сумел подняться, несколько раз неловко подпрыгнул, чтобы стряхнуть оцепенение. Затем принялся раздевать скелет. Кости грохотнули, высыпавшись из рукавов и штанин. Ребра застряли в камзоле, Хармон трясся от отвращения, стягивая с них одежду. Под ладонь попался череп, волосы посыпались с него, как труха. Вскрикнув, торговец отшвырнул его. Наконец, он напялил на себя камзол и штаны мертвеца поверх ночной сорочки и подштанников. Поднялся, попрыгал еще, поколотил себя по груди и плечам, силясь согреться. Пугающее неестественное тепло стало уходить из тела. Вернулся прежний озноб, Хармон забился крупной дрожью. Размахивая руками, дрожа, подпрыгивая, он принялся ходить из угла в угол: два шага — стена — поворот — два шага — стена — два шага…

Голод терзал немилосердно: скручивал кишки в узел и выжимал их, будто стиранное белье. Хармон не мог сидеть — когда он садился, голод делался невыносимым, буквально выгрызал внутренности. А вскоре настигал и мороз. Потому торговец ходил — непрерывно, из угла в угол, часами, делая остановки лишь для того, чтобы сунуть язык в ложбинку и напиться.

Он попробовал наполнить желудок водой и тем облегчить голодные терзания. Не вышло: каждый глоток занимал слишком много времени, Хармон не мог так долго терпеть неподвижность.

Попробовал считать шаги и через них вести учет времени. За минуту можно сделать сотню шагов, а если учесть повороты, то полсотни. Значит, один час состоит из трех тысяч шагов. Число ужаснуло его, однако он принялся считать. Сбился со счета на полутора тысячах, потом на двух, а на двух с половиной бросил счет, чтобы прильнуть языком к ложбинке. Миновал примерно час. Потом второй, третий, четвертый…

Хармон быстро изнемогал от голода и ходьбы. Обессилев, он садился у стены и проваливался в мучительный, тревожный сон. Просыпался замерзший до костей, собирал волю в кулак, поднимался, вновь принимался ходить… Сколько длился его «день»? Сколько длилась «ночь»?..

Хармон предполагал, что, однажды, сев у стены и забывшись, он замерзнет насмерть и уже не проснется. Это была жуткая мысль… Но, по правде, она пугала его не больше, чем воспоминание о пыточных инструментах, аккуратно разложенных на столе. Он не смог бы точно сказать, надеется ли на то, что люк вскоре откроется, или на то, что не откроется никогда. Хармон не думал о спасении, о будущем, о Предмете — ни о чем не думал. Грызущий голод заглушал все мысли.

Лишь когда случайно задевал ногой одну из костей, в голове мелькало: Джек-покойник… как он умер? Что убило его? Мороз?.. Голод?.. Страдания, что причиняли раздробленные кости и вывороченные суставы?.. Кровь, гниющая в жилах, отравленная ржавым железом палача?.. А может быть, Джек сам убил себя — перегрыз собственные запястья?.. Хотел он избавиться от страданий или пытался утолить голод своею же плотью?..

Хармон настолько отупел от голода, что ни одна из этих мыслей почти не пугала его. Думал отстраненно, будто глядя со стороны, пропускал мимо сознания подлинный, чудовищный смысл. Какую смерть выбрал Джек? Через что пришлось ему пройти? Как долго он протянул в этой камере?.. Хармон не представлял. Он знал только одно: Джек был дворянином. Хармон сумел нащупать вышитый на камзоле вензель.

Вновь и вновь узник впадал в забытье, вновь и вновь, волею милостивых богов, просыпался живым. Цеплялся пальцами за стыки в каменной кладке, поднимал себя на ноги. Сотрясаясь от озноба, двигался с места, делал шаг, второй, поворот. Шаг, второй, поворот. Шаг, второй, поворот. Шаг, второй, поворот. Шаг, второй…

Прижимался лицом к стене, ощущал, как холодит вода царапины на языке. Глотал. Шаг, второй, поворот. Шаг, второй, поворот.

Испражнялся в углу, возле костей. Шаг, второй, шаг, второй, шаг, второй…

Спотыкался о череп. Думал: будь ты проклят, Джек! Почему ты не помер где-нибудь в другом месте? Зачем нажил себе таких лютых врагов? А коли нажил, то почему не зарубил их всех и не завалил это прокятое подземелье?! Будь ты проклят, Джек. Шаг, второй. Будь ты проклят… Шаг, второй, поворот. Как же ты умер? На какой день?.. Шаг, второй, поворот…

Шаг, второй… семисотый… десятитысячный…

Забытье.

Глава 31. Искра

19 июня 1774 г.

Фаунтерра

Вопрос вертелся в голове у Миры все время, пока они ехали сквозь блистательную Фаунтерру, пересекали Дворцовый мост, катили аллеями императорского сада. Нет, даже дольше — еще с того момента, как леди Сибил сказала, что им предоставляется возможность повидаться с Глорией. После трех месяцев разлуки с дочерью графиня, конечно, безмерно радуется грядущей встрече и ни о чем другом не хочет думать… но все же, не спросить нельзя. Отложить на потом? И этого не следует — и так уже все зашло слишком далеко, разве нет?! Нужно поговорить, причем — без отлагательств.

Они расположились в закрытой беседке у южного крыла дворца, церемониймейстер сказал, что вскоре проводит сюда леди Минерву и оставил их наедине.

Мира собралась с духом и заговорила:

— Миледи, простите, не кажется ли вам, что мы хватили через край?

— Это в каком же смысле? — сразу ощетинилась графиня.

— Ваша дочь, леди Глория, не просто называется чужим именем. Она живет под чужим именем в императорском дворце, пользуется охраной владыки, как его дальняя родственница. Когда мы откроемся, разве император не сочтет это мошенничеством? Разве не будет он оскорблен нашей ложью?

— И что же ты предлагаешь?

— Открыться владыке прямо сейчас, сегодня. Каждый следующий день лжи лишь углубляет нашу вину.

— Сегодня?!

— Да, миледи. Если позволите, я сама сделаю это. Все началось из-за

1 ... 197 198 199 200 201 202 203 204 205 ... 294
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?