что он является партнером в заговоре против ХАМАС. Реализация этого плана была настолько нехарактерно неуклюжей, что некоторые чиновники пошли дальше, заподозрив преднамеренный израильский заговор с целью свержения монархии.

Отдав приказ о проведении операции в Аммане, Нетаньяху показал себя безыдейным, безответственным и ошеломляюще недальновидным. Последствия оказались очень серьезными. Операция ослабила короля Хусейна, чей мирный договор с Израилем оставался столь же непопулярным среди его собственного народа, сколь и популярным среди израильтян. Чтобы добиться освобождения агентов "Моссада", Нетаньяху пришлось выдать шейха Ахмеда Ясина, духовного лидера ХАМАС, томившегося в израильской тюрьме. Освобождение шейха Ясина и его триумфальное возвращение в Газу через Амман осложнило Арафату выполнение требований Израиля о массовом аресте активистов ХАМАС. То, что Израиль был вынужден освободить Ясина, повысило его престиж и престиж основанной им организации. Таким образом, неустанно концентрируя внимание на ХАМАСе, Нетаньяху в итоге поднял его на ключевую позицию. Своими непродуманными действиями он приблизился к разрушению одного из центральных пунктов своей политики в отношении палестинцев - отказу от переговоров до прекращения насилия. Подобно тому, как открытие тоннеля в Старом городе Иерусалима заставило его отказаться от политики "земля в обмен на мир", фиаско в Аммане подорвало его аргументы в пользу отказа от выполнения соглашений Осло до тех пор, пока Палестинская администрация не ликвидирует инфраструктуру ХАМАС. В ближневосточный конфликт добавились новые ингредиенты и новые неопределенности.

Однако самым главным препятствием на пути возобновления мирных переговоров была политика правительства Ликуда, оказывавшего политическую и финансовую поддержку расширению еврейских поселений на палестинской территории за "зеленой чертой". Палестинцы опасались, что аннексия земель поселениями на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа призвана подорвать их притязания на национальную родину. Внутри Израиля официальная политика расширения поселений также подверглась нападкам. В начале марта 1998 г. более 1500 офицеров запаса израильской армии и полиции, включая 12 генерал-майоров в отставке, обратились к премьер-министру с призывом отказаться от политики расширения еврейских поселений в палестинских районах и выбрать мир. В опубликованном ими письме говорится, что продолжение израильского правления над 2,5 млн. палестинцев может нанести ущерб демократическому и еврейскому характеру израильского государства и затруднить идентификацию с тем путем, по которому оно идет. Правительство, которое предпочитает сохранение поселений за "зеленой линией" решению исторического конфликта и установлению нормальных отношений в нашем регионе, заставит нас усомниться в правильности нашего пути", - говорится в письме.

Внешнее давление было сосредоточено на необходимости соблюдения обязательств по второй передислокации после передислокации в Хевроне. Нетаньяху отреагировал на это давление, договорившись о присоединении к своей коалиции наиболее яростной партии, выступающей против мира, - "Моледет". Лидером "Моледета" стал Рехавам Зеэви, крайне правый бывший генерал, исповедующий идеологию "всей Земли Израиля" и выступающий за переселение палестинцев с территорий, "освобожденных" Израилем в 1967 году, на восточный берег Иордана. После заключения Хевронского протокола Зеэви обвинил Нетаниягу в нарушении целостности исторической родины и призвал его к отставке. Два места "Моледета" в Кнессете увеличили общее число мест в правительстве с 61 до 63 и, по мнению Нетаньяху, расширили возможности правительства идти на уступки палестинцам. Этот аргумент был нелепым. Платформа "Моледета" призывала к отказу от соглашений Осло и изгнанию палестинцев, с которыми правительство должно было вести переговоры. Принятие этой расистской партии в качестве партнера сделало правительство более жестким, а не более гибким в отношениях с палестинцами.

Концепция стратегических интересов Израиля в ЦАХАЛе не изменилась в результате политических изменений в верхах. Карта безопасности, которую Генеральный штаб представил Ицхаку Рабину, не сильно отличалась от той, что была представлена Ицхаку Мордехаю. Согласно этой карте, Израиль должен был сохранить за собой полосу земли вдоль реки Иордан, вдоль "зеленой линии" и вокруг Иерусалима. К этой карте основных стратегических требований правительство добавило карту "национальных интересов". Этот новый термин был придуман Ариэлем Шароном для того, чтобы включить в него все еврейские поселения на оккупированных территориях. Правительство использовало его для того, чтобы размыть в общественном сознании различия между жизненно важными потребностями безопасности, определяемыми Генеральным штабом, и собственной идеологией, которая рассматривает каждое еврейское поселение в Иудее и Самарии как священное.

Отсутствие доверия между Палестинской автономией и правительством Ликуда сделало процесс Осло неработоспособным. В начале мая 1998 г. Тони Блэр, премьер-министр Великобритании, пригласил палестинских и израильских лидеров на переговоры в Лондон, чтобы попытаться выйти из тупика. Арафат был убежден, что британско-европейское участие за столом переговоров наряду с американцами является хорошей идеей. Однако именно Нетаньяху привлек внимание общественности заявлениями о том, что в Лондоне он сделал все возможное для достижения мира. Но он не был настроен на достижение прорыва. Напротив, он упорно отвергал американское предложение об уступке Израилем 13% территории Западного берега в качестве второй "дальнейшей передислокации" в соответствии с условиями соглашений Осло. Лондонская встреча закончилась провалом, а израильско-палестинские мирные переговоры так и остались в подвешенном состоянии. Во всяком случае, для палестинцев было совершенно очевидно, что лидер, заявивший, что вывод 13% войск представляет угрозу безопасности его страны, вряд ли согласится на больший вывод войск в ходе переговоров об окончательном статусе оккупированных территорий. Эти переговоры, согласно взаимно согласованному графику, должны были завершиться к 4 мая 1999 года. Но к тому времени, когда 14 мая 1998 года Израиль отмечал свое пятидесятилетие, переговоры еще даже не начались.

 

Тупик на Северном фронте

В отношении Сирии израильские политики уже давно разделились на две школы. Одна школа выступала за заключение сделки с Хафезом Асадом, даже если его условия будут жесткими, исходя из того, что он является сильным правителем и на него можно положиться. Другая школа выступала за то, чтобы переждать эпоху после Асада, рассчитывая на то, что к власти в Дамаске придет более слабое и, следовательно, более уступчивое руководство. Когда Нетаньяху был в оппозиции, он причислял себя ко второй школе, но, придя к власти, склонился к первой. Ему и его коллегам по "Ликуду" казалось, что Сирию можно "зажать" и изолировать, а цели Израиля на северном фронте могут быть достигнуты еще до исчезновения Асада со сцены. Нетаньяху критиковал Ицхака Рабина и Шимона Переса за то, что они слишком сильно уступали Асаду, и утверждал, что Сирию можно заставить согласиться на договоренности, которые укрепят безопасность Израиля, без необходимости возвращать какую-либо территорию на Голанах. Таким образом, была подготовлена почва для дипломатического противостояния между старым дамасским львом и его наглым молодым израильским соперником.

Основные направления деятельности правительства Ликуда предусматривают возобновление мирных переговоров с Сирией, но исключают уход Израиля с Голанских высот. Они заявили,