Брат Марциан промедлил всего секунду.

— Прости! — бросил он в спину хозяину, — Мы были неправы! Мы не считали опасность столь большой, чтобы упоминать о ней. Но мы ошибались. Приношу извинения!

Старик замер на половине высоты лестницы. Медленно повернулся к нам лицом.

— И кто же эти ваши таинственные враги?..

— Бог весть! — развёл руками Марциан, — Их было всего шесть человек. Одного мы случайно схватили, но его прикончили свои же, так что нам не удалось его допросить. А остальные пятеро ни разу не вышли на честный бой, а только строят нам мелкие пакости, вроде сгоревшего моста…

— Или подрубленной оси кареты? — задумчиво пошамкал губами барон Рудольф, — И в самом деле, странно! Дурак-конюх убежал, вполне можно было отравить всех ваших лошадей… а он только испортил ось!

— Вот именно! — подтвердил Марциан, — Поэтому… поэтому мы не думали, что принесём с собой угрозу замку!

Старик хозяин крепко задумался.

— Сенешаль! — возгласил он, наконец, — Плотников, кузнецов, живо! Починить карету! Конюха высечь! Так, чтобы неделю валялся! Чтобы ума прибавилось! Чтобы знал, что конюшня — это почти половина замка! Может, даже, лучшая его половина!

Господа крестоносцы, а вам — доброго пути. Помогай вам Бог в дороге, и счастливо избавиться от всех врагов! На обратном пути, милости прошу заехать в гости!.. если, конечно, успеете от врагов избавиться! Да будет над вами милость Божия!

И старик величественно удалился.

Сенешаль так усердно хлопотал, что ровно через десять минут мы снова выезжали из ворот замка, провожаемые молчаливыми стражниками во главе с Брианом де Шакси.

— И, кстати! — уже выехав за ворота, развернулся в седле брат Марциан, — У нас девушки… хм!.. у некоторых идут женские дни… Поэтому те, кто предоставил им своих лошадей, они должны пройти очищение! И те, кого они случайно рукой тронули, тоже! Я думаю, лучше всей страже пройти этот обряд! Прощайте, господин Бриан!

— У-у-у… — услышали мы вслед затихающее, — У-у-у, су-у-у…

Похоже, там было не только «у-су». Похоже, окончание выражения стражники, хоть и с трудом сумели удержать в себе. Любопытно, что же это за «у-су» такое?!

Глава 53. Покушение /4

Самое опасное в войне — это недооценить

противника и успокоиться на том, что мы сильнее.

Владимир Ульянов (Ленин).

Бранденбуржское курфюршество, Солдин-Кострин, 04.10.1410 года.

— Шарик! — укоризненно воскликнул я, плотно сжимая колени, — Ну, сколько можно?!

Хитрый конь опять вынес меня чуть впереди группы рыцарей. Совсем незаметно прибавляя ход, когда я был занят беседой. Вроде едешь среди рыцарей, оглянешься, а ты уже впереди! Притормозишь, опять вклинишься в общий строй, оглянешься — опять впереди! Ну, Шарик! Ну, пройдоха!

Да, конечно, я бы с удовольствием сейчас ехал в карете, слушая познавательные рассказы Катерины, но… девушка прикусила губу! Что же я буду её мучить, требуя рассказов? Ладно, если бы она была рабыней, хотя даже рабыню порой бывает жалко, но она же свободный человек? И даже из местной знати? Пришлось трястись в седле. Впрочем, не без пользы. Брат Марциан вспоминал молодость и битвы, в которых ему довелось участвовать. Полезный опыт! Хотя, брат Ульрих порой скептически хмыкал, и я понимал, что Марциан слегка… э-э-э… преувеличивает, но ведь, красиво не сбрехнуть, так и истории не рассказать! Не так ли?

— … и вот, лезет на меня этот вражеский рыцарь, — продолжал свой рассказ Марциан, — а я гляжу: Голиаф! Право слово: Голиаф! Шестопёром, словно пёрышком помахивает. А шестопёр — в половину вот этой сосны! И это только ручка! И лошадь под ним такая, что мне понадобилась бы лестница, ступенек в восемь, чтобы на эту лошадь залезть! Да ещё придётся с верхней ступеньки подпрыгнуть! Ну, думаю… что там опять у них?!

Наш передовой дозор в очередной, наверное, сто двадцатый раз, остановился и один из оруженосцев вскинул руку. Рыцари тоже остановили коней. И только мой хитрый Шарик решил воспользоваться моментом, чтобы занять лидерство. И весело скакнул вперёд.

— Бей! — раздался выкрик из леса.

Следующие три-четыре мгновения я описать не могу: не разглядел. Шарик, самым неестественным образом выгнулся и шарахнулся назад, да ещё резко встал на дыбы. Меня буквально швырнуло на конскую шею, чуть не вырвав из седла. Поневоле я распластался бесформенной кляксой, инстинктивно ухватившись за гриву. И только через пару секунд, тянувшихся, словно пара часов, конь снова встал на ноги, и я смог принять вертикальное положение.

Крестоносцев рядом уже не было. Крестоносцы были в лесу. С обнажённым оружием. Только брат Марциан остался рядом со мной, зорко наблюдая за происходящим. А крестоносцы метались между деревьев, разя нападающих. Наповал. С одного удара.

Я уже говорил, что я не лесной житель, я больше специалист по пустыням. И мне казалось, что при известной ловкости, в лесу можно спастись от всадника, петляя между деревьев. Господи, что за глупости были в моей голове! Теперь я убедился: нельзя спастись в лесу пешему от всадника! Никак нельзя! Только теперь я вспомнил, что все эти люди, все эти рыцари, они не только бойцы, они ещё и охотники. А дикий зверь, уж во всяком случае попроворнее неуклюжего человека! И лес для дикого зверя — дом родной. Но не может уйти дикий зверь от всадника, не может! Чего же вы от людей хотите?..

— Одного взять живым!! — воскликнул Марциан, — Вон того! Кривого! Ах, твою мать!! Прошу прощения, сударыня…

Сударыня?.. А, это уже подъехала карета, и Катерина успела выскочить из неё, и теперь стояла на дороге, хищно поводя арбалетом из стороны в сторону. А к нам уже подскакал арьергард, окружив карету справа и слева, внимательно вглядываясь в лесную чащу по обе стороны дороги.

Из леса выехал брат Ульрих и уныло развёл руки в стороны.

— Ладно… — буркнул Марциан, — Чего там… Выноси! Хоть посмотрим, что за люди…

Одного за другим, оруженосцы принялись выносить порубленных нападающих. Пятерых. Четверо посечены мечами и клевцами, пятый, с грязной повязкой на глазу, с арбалетным болтом в груди. Катерина? Я не видел, чтобы она выстрелила!

Я оглянулся. Ну, да. Девушка осторожно разрядила арбалет, вынув целую стрелу, а потом устало присела на ступеньки кареты.

— Хороший у тебя конь, Андреас! — вздохнул Марциан, — За такого коня и сорока золотых не жалко!

И он попытался потрепать коня по гриве. КЛАЦ! Шарик щёлкнул зубами в миллиметре от протянутой ладони. Марциан отдёрнул руку.

— …А может, и всех пятидесяти! — закончил он.

— А что случилось? — заторможено уточнил я, — Я как-то и разглядеть не успел!

— В тебя дали залп! — любезно