Хоббсом. Понятно, что работа Митчелла и Дювалля удостоилась в ней высокой оценки: «Неофициальный, но очень тщательный пересчет всех наблюдений Пири на маршруте до полюса и около него был выполнен профессором Хадсоном Хастингсом, авторитетным экспертом Йельского университета, и результаты оказались созвучны другим. Позднее еще более тщательное исследование было выполнено американскими экспертами Митчеллом и Дюваллем…»

Вот так: «очень тщательный пересчет» и «еще более тщательное исследование»! Но кто же такой профессор Хастингс? Хоббс, видимо, не знал, что навигационные услуги, оказанные Хастингсом Роберту Пири, были абсолютно секретными. Хоббс не знал и того, что в 1935 году Хастингс дал интервью писателю Уорду, чудом сохранившееся, попавшее в 1970 году вместе с другими документами Уорда в Национальный архив США и в том же году опубликованное Роулинсом в его превосходной книге.

Выходит, Хоббс оказал своему кумиру медвежью услугу, ибо и Уорд, и Роулинс сравнивают Хастингса с Лузом. Так что у Пири было два Луза – Хастингс, а потом еще Митчелл и Дювалль. Прелюбопытнейшие записи Уорда о его разговоре с Хастингсом цитируем по книге Роулинса.

«Это мои воспоминания о разговоре во вторник, 11 июня 1935 года с Хадсоном Бриджем Хастингсом, записанные 14 июня… Я был в его офисе… он встретил меня с величайшим радушием, отнес какие-то бумаги секретарю, вернулся, угостил меня сигаретой, закурил трубку и начал говорить… Думаю, его речь длилась около получаса.

Он рассказал следующее.

Где-то в начале октября 1909 года… Пири позвонил президенту колледжа Боуден и спросил, есть ли у них какой-нибудь преподаватель – специалист по навигации. Другие преподаватели по тем или иным причинам отказались, и Хастингса попросили поехать и посмотреть, сможет ли он выполнить эту работу. В течение полутора часов Пири проверял его знания, задавая контрольные вопросы. В конце опроса он сказал: “Вы сделаете это. Вы дали правильные ответы на два вопроса, на которые Боб Бартлетт ответил неверно”.

Хастингс жил в доме Пири в течение месяца и виделся с Пири каждый день… Задачей Хастингса было отслеживать все, что печаталось в газетах о заявлениях Кука. Он выполнил вычисления наблюдений, которые, по словам Кука, тот сделал, и свел воедино… все высказывания Кука, чтобы увидеть, какие он делал заявления и что было ложью. Идея заключалась в том, чтобы быть готовыми доказать неправоту Кука, если он представит свои данные Национальному географическому обществу.

…Я задал следующий вопрос… “Является ли что-нибудь из того, что вы рассказываете мне сейчас, конфиденциальным?” Хастингс ответил: “Это будет зависеть от того, как вы собираетесь использовать эту информацию”. Не могу вспомнить, что я ему ответил, но, кажется, ответ был таким: “…Я не буду цитировать ничего из того, что вы сказали, до момента, пока не представлю вам цитату и не получу вашего разрешения”…

…Он продолжил свой рассказ, улыбаясь, в прекрасном настроении. Он написал для Пири сводный отчет по собранному материалу о Куке, и у него была копия этого отчета… Спустя два года Пири попросил Хастингса отдать копию, и Хастингс это сделал.

Хастингс сказал… что он никогда не видел записей Пири. Сказал, что всегда радовался этому. Так как если бы он их видел и этот факт стал известен, то люди заподозрили бы, что Хастингс помог подделать записи Пири. Он начал описывать, как Пири задавал ему вопросы: “Например, как-то он показал мне копию наблюдений, сделанных около полюса, и спросил меня, на какие координаты они указывают. Я объяснил ему, что наблюдение за высотой солнца не может подтвердить конкретное местоположение, а лишь определяет окружность… на одной из точек которой стоял наблюдатель”. Тут Хастингс начал рисовать на листе белой бумаги, чтобы показать, что он имеет в виду. Он говорил быстро и сыпал терминами. Конечно, я потерялся в деталях. Но вдруг меня осенило, что Хастингс привел меня прямо к дверям единственного “доказательства”, которое предоставил Пири, – двум сериям его наблюдений около полюса. Я был крайне взволнован при мысли, что Пири выуживал информацию из этого молодого преподавателя колледжа Боуден, своего восторженного почитателя, в отношении того, смогут ли его наблюдения подтвердить то местоположение, которое он хотел подтвердить. Если это было так, то заявление Пири о его “наблюдениях” должно было целиком и полностью обрушиться, я же в течение последних двух недель пришел к выводу, что никаких других доказательств у него нет.

Думаю, что голос выдал мое волнение, когда я спросил: “Не могли бы вы продиктовать вашему стенографисту то, что вы только что мне сказали, и дать мне это в письменном виде, чтобы я мог быть уверен, что понял правильно и не переиначил сказанного вами?”

Тут разговор принял гневный оборот. Как будто мысль… промелькнувшая в моей голове, появилась и у него. Было бы очень странно, если бы она не пришла ему в голову, настолько эта мысль была проста и очевидна. Как я помню… он резко ответил… “Нет… так как это может быть искажено и в таком случае даст неверное представление о том, что делал Пири”.

В какой-то момент… Хастингс сказал что-то о “попытке показать, что доказательства Пири были недостоверными”. Эти слова прозвучали так, как будто от меня ожидали ответа, и я подумал, что мне лучше не скрывать мою цель, если он ее еще не понял. Я помню, как прямо сказал: “Но это и есть моя задача”, что означало: “Моя задача – показать, что доказательства Пири недостоверны”.

Далее Хастингс дважды или трижды говорил о моих “атаках на правдивость Пири”. Я ответил… что я не атакую его правдивость… а лишь пытаюсь показать недостаточность его доказательств. Это не произвело никакого впечатления. Он был твердо убежден – я пытаюсь доказать, что Пири лжет.

“Боже, мистер Уорд, я так же уверен в правдивости Пири, как в том, что завтра утром взойдет солнце. Если вы напечатаете что-то, что бросит подозрение на Пири, то я буду сражаться с вами, насколько хватит сил”. Моим ответом на это было: “Давайте, и чем энергичнее, тем лучше”. Он был огорчен и рассержен, как будто услышал святотатство, и сказал: “Знаете, то, что вы делаете, кажется мне самой мерзкой формой копания в грязи”.

В последнюю минуту нашего разговора я стоял перед его столом, пытаясь подобрать заключительные слова, которые бы не несли в себе агрессии. Нависла тишина. Мы оба удержались от обмена резкими выражениями».

Беседа Уорда с Хастингсом завершилась, и далее следуют комментарий Роулинса и его небольшое, но крайне важное расследование: «Важность раскрытия Уордом роли Хастингса трудно переоценить… Таким образом он [Пири] смог заранее узнать обо всех проблемах,