voices run.

Like spirits on the new-born air,

Lone Nymph, whom poets though so fair,

And great Pan wooed from his green lair,

      How love will flee!

Thou answeredst all; but none now care

      To answer thee!

None, — none: Old age has sear’d thy brow;

No power, no shrine, no gold hast thou:

So Fame, the harlot, leaves thee now,

      A frail, false friend!

And thus, like all things here below,

      Thy fortunes end!

Брайан Уоллер Проктер (Барри Корнуолл) (1787–1874)

* * *

Пью за здравие Мери,

Милой Мери моей.

Тихо запер я двери

И один без гостей

Пью за здравие Мери.

Можно краше быть Мери,

Краше Мери моей,

Этой маленькой пери;

Но нельзя быть милей

Резвой, ласковой Мери.

Будь же счастлива, Мери,

Солнце жизни моей!

Ни тоски, ни потери,

Ни ненастливых дней

Пусть не ведает Мери.

Перевод А.С. Пушкина

* * *

Я здесь, Инезилья,

Я здесь под окном.

Объята Севилья

И мраком и сном.

Исполнен отвагой,

Окутан плащом,

С гитарой и шпагой

Я здесь под окном.

Ты спишь ли? Гитарой

Тебя разбужу.

Проснётся ли старый,

Мечом уложу.

Шелковые петли

К окошку привесь…

Что медлишь?.. Уж нет ли

Соперника здесь?..

Я здесь, Инезилья,

Я здесь под окном.

Объята Севилья

И мраком и сном.

Перевод А.С. Пушкина

Заклинание

Коль в этот мглиcтый час безмолвный

Духи властью пóлны,

Чтоб из чертогов световых

На ветерках ночных

Примчаться и глазам людским

Стать зримыми, как смертный зрим, —

Приди, Марселия, о ты,

Чьи солнечны черты,

Былую красоту храня!

Клянусь, что стал бы я,

Как на видений дивных сеть,

Еще раз на тебя глядеть!

Хотя б ты демоном пришла,

Бездомной тенью зла,

Кровавым призраком, как тот,

Что в барабаны бьет,

Тревожа сон бойца, — все ж я

Зову тебя, хочу тебя!

Хочу спросить о мертвецах,

Об их обителях — гробах,

И, чуя тишину могил,

Жалеть, кто без молитв почил;

И я б узнал, до коих пор

Мне гроб отсрочит приговор.

Хочу узнать я, долго ли

Должны лежать в глуби земли

Усопшие, дано ль им знать

Печаль и радость, можно ль спать

В таинственных теней стране?

Тебя зову! Явись ко мне!

Но ты и там светла душой

И ранее, чем кто другой,

Достигнешь светозарных круч,

И будешь, как мгновенный луч,

Меж звезд скользить по небесам,

Даря с высот улыбки нам.

Тогда ты нежной красотой,

Как прежде, будь моей звездой,

Чтобы я мог в тиши ночей

Под ласкою твоих лучей

Перед тобой стоят, мечтая,

И чувствовать улыбку рая.

Перевод Г. Елачича

Мрак и свет

НОЧЬ

Без звезд, без луны, и мутна, и мрачна,

На Темзе встает за волною волна:

Их ветер от берега к берегу бьет,

Он хмурные тучи над ними несет,

И рубит их дождь все сильней и сильней, —

Становится черная ночь все черней.

С вершин колоколен, как медленный стон.

Тяжелый и мерный разносится звон,

И звуку стоустое эхо кругом,

Торжественно вторит во мраке ночном:

Ведет перекличку с собором собор

И сотни ударов сливаются в хор.

Не слышно речей. — Осторожней, чем вор,

По улицам крадется тихо дозор;

О сыщиках грезит должник в этой мгле,

Не спится развратнице в смрадном угле,

А вор и бродяга толкуют, шутя,

Как грозно на них покосился судья.

Подслушай, сквозь стены тюрьмы роковой,

Как грудь осужденного ноет тоской.

Трепещет и бродит он взад и вперед,

Он знает, что час его скоро пробьет,

Что ночь пронесется, что встретит он днем

И плаху и смерть, а потом… Что потом?

Бушуй, безотрадная осень, сильней!

Медлительней, колокол утренний, бей!

Пропой панихиду, река! — Человек,

Рыдай о собрате, кончающем век! —

Но люди спокойны, — нет слез на глазах,

Спит теплая жалость в холодных сердцах.

УТРО

Светает. — Блеснул ослепительный день,

Рассеялась ночи пугливая тень,

Уносятся тучи, дождя не слыхать,

По улицам начали люди сновать,

И тысячи глаз с нетерпением ждут,

Когда человека на казнь поведут.

Шныряют карманники в массах густых,—

Сегодня пожива найдется для них,—

Матросы, боксеры, художник, — альбом

Для новых эффектных эскизов при нем, —

И каждый то громко и тихо клянет.

Что жертва так долго на смерть не идет.

А! вот он! — Глаза опустилися вниз!

Шатается — всходит все выше — повис!

Окончено зрелище! — Люди домой

Уходят со смехом, с спокойной душой!

Отраднее звон колокольный гудит,

Беспечней веселая Темза шумит,

Чиликают весело птицы кругом —

И пусть празднословит, кто хочет, о том,

Что свет не хорош, что при ярких лучах

Не стало светлей, чем вчера, в небесах!

Перевод А.К. Шеллер-Михайлова

Жена каторжного

У тебя клеймо на лбу,

И позорно и черно;