того, что в сибирских городех посадских людей нет, а в которых есть и те людишки худые, скудные и ссыльные»[1150]. 13 февраля Разряд рассылал грамоты с текстом второго указа 30 января по подведомственным ему самому городам[1151].

Уже отмечены были нами выше две особенности второго, касавшегося местной городской реформы указа 30 января, отличавшие его от первого указа, касавшегося центральной реформы, а именно: его факультативность и его условность. Между тем как выбор бурмистров в Москве и устройство Московского бурмистерского управления предписывались как обязательные меры, выборы бурмистров в городах предоставлялись на усмотрение местных посадских обществ: «буде похотят», пусть выберут бурмистров и в таком случае пусть платят двойной оклад, «буде не похотят», могут оставаться при воеводском управлении. Эти две отличительные черты второго указа 30 января — факультативность и условность — вызывали необходимость особой стадии в ходе развития местной реформы, какой не было в процессе центральной, именно стадии предварительного опроса городов о желании или нежелании принять реформу и о согласии или несогласии на двойной платеж оклада, так что февральские грамоты, рассылавшиеся из ведавших города приказов, имели значение не предписаний к исполнению, а только сообщений к сведению. Города должны были, получив их, давать ответы о согласии или несогласии, и такие ответы поступали в Москву в течение нескольких следующих месяцев. Позже, в 208 г., когда уже новые учреждения стали действовать, в Посольском приказе был составлен доклад, содержащий сводку таких ответов по тем приказам, которые ведали городами и были соединены с Посольским приказом, именно по приказам княжества Смоленского, Новгородскому, Владимирской, Галицкой и Устюжской четвертям[1152]. По всей вероятности, на основании этого обширного доклада была тогда же составлена более краткая выписка, содержащая перечень городов, подведомственных тем же приказам и избравших у себя бурмистров с распределением, однако, этих городов по двум рубрикам: а) выбравших бурмистров и согласившихся на двойной платеж оклада и б) отказавшихся от двойного платежа, но все же выбравших бурмистров совершенно вопреки смыслу указа 30 января, ставившего такой платеж непременным условием выбора. К первой категории отнесено 9 городов; ко второй — 55, считая, как это делалось в XVII в., за города также и такие округа, как, например, Устьянские волости, в которых не было городского центра[1153].

Тот же обширный, составленный в Казанском приказе в 208 г. доклад был разработан П. Н. Милюковым в его книге «Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII в.». Милюков, сделав надлежащие подсчеты, извлек из доклада статистические данные, гораздо более полные и разветвленные, чем те, только что приведенные перечни, которые составлены статистиками XVII в. В статистике Милюкова устанавливается более дробное подразделение, улавливающее разнообразные оттенки городских ответов. Здесь уже не две группы городов, а целых шесть. Вот эти группы с результатами сделанного подсчета: 11 городов выбрали бурмистров и согласились на двойной платеж; 26 городов выбрали буpмистров, но о платеже умолчали. 10 выбрали бурмистров, но от двойного платежа прямо отказались; 3 города от двойного платежа отказались, относительно перемены управления прямо не высказались, проявили к ней равнодушное отношение; 15 городов открыто пожелали удержать прежнее воеводское управление; 4 города заявляли прямо только о невозможности двойного платежа, но подразумевали тут и несогласие на перемену системы. В общем счете из 70 городов, подведомственных приказам княжества Смоленского, Новгородского, Владимирской, Галицкой и Устюжской четвертям, которых касается доклад, только 11 безусловно приняли правительственное предложение, 33 отказались от него и 26 пошли некоторым средним путем, избрав бурмистров и умолчав о двойном платеже[1154].

Эта статистика ясно показывает отношение к городской реформе посадского населения если не всего Московского государства, то все же очень значительной его части. Законодатель, когда предоставлял введение реформы на волю самих посадских обществ и писал свое «буде похотят», по-видимому, все же рассчитывал на единодушный положительный отклик со стороны посадов. Такого отклика, однако же, не последовало; отношение посадских людей к предлагаемому нововведению оказалось весьма прохладным. Только очень незначительное меньшинство городов приняло новые учреждения на предложенных условиях. Больше было число отказавшихся от реформы. Значительное число пошло по среднему пути выбора бурмистров и умолчания о двойном платеже, и в этом умолчании нетрудно было угадать только более мягкий отказ от условия, на котором предлагалась реформа. Таковы общие выводы об отношении посадов к реформе, какие можно сделать из статистических данных, извлеченных из составленного в 208 г. в Посольском приказе Доклада.

Но этот же самый Доклад может быть разработан еще иным способом. Приведенная статистика с ее суммарными цифрами, как и всякая статистика, обща и отвлеченна. Она дает лишь общие итоги в цифрах, сглаживающих индивидуальные особенности отдельных случаев и обеспечивающих местные различия, при которых происходила реформа. Но тот же самый Доклад, из которого извлекаются бесцветные цифры, позволяет в значительной мере следить за ходом реформы во всем разнообразии отдельных эпизодов, сохраняющих свой местный колорит, в особенности когда данные Доклада удается пополнять другими документами: протоколами выборов и перепиской посадов и воевод с приказами. Попытаемся теперь вглядеться поближе в процесс осуществления реформы в действительности по отдельным городам, рассмотрим случаи выбора бурмистров и случаи отказа от реформы, последовательно проходя местность за местностью. При этом мы будем придерживаться того административно-географического разделения территории Московского государства, какое было принято в XVII в. Начнем этот последовательный обзор с того края, с которого начинает его и Доклад, — с территории, подведомственной приказу княжества Смоленского.

XLIII. Обзор ответов городов и ход выборов в Смоленском, Новгородском и Поморском краях

Смоленский край в конце XVII в. носит на себе еще очень заметный отпечаток польского влияния и устройства. Хотя в городском управлении Магдебургское право было здесь отменено с окончательным переходом Смоленска к Москве по мирному трактату 1686 г., однако остатки этого права здесь еще сохранялись, перемешиваясь с московскими учреждениями. Мы довольно часто встречаем здесь терминологию Магдебургского права. Посадские люди Смоленска носят название «мещан». Во главе мещанства вместе с «земским старостою» стоят «бурмистры», так что здесь и самое это название, вносимое в русский обиход реформой 1699 г., было не ново. Собрание мещан с земским старостой Максимом Кормилицыным и одним из бурмистров Артамоном Жуковым во главе выбрало в бурмистры трех лиц: одного из бывших уже тогда бурмистров Ивана Жукова и двух мещан. Явившись, согласно требованию указа, 30 января в Москву в приказ княжества Смоленского с выборным списком, эти бурмистры подали сказку, в которой писали, что платить окладные доходы в прежнем размере смоляне будут, но вдвое против прежнего платить им невозможно, потому что сверх платежей отягощены