увиденное из разряда чего-либо неживого к такого рода переменам если и склонно, то редко. В лучшем случае, чаще всего если что-то и происходит с неживым — под моим взглядом те же столбы чуть волнами ходят, да и то редко. Если объект все ещё жив, тут-то как раз впору о чем-то особенном разговор заводить. Живое, хотя более честно было бы сказать — живые (и именно люди, с котами в Лавре если и присутствует некий намек на перемены, с точностью утверждать подобное не могу), так вот, люди в своем обличии, тут разговор не только о лице, пусть при взгляде в лицо, как кажется, это более всего заметно, они от случая и обстоятельств качественно меняются. Как можно предположить, то, во что они обуты-одеты тоже подвержено переменам, просто пока для должной фиксации такого слишком слаб и ничтожен, необходимо попытаться подняться по этой, дарованной нам, великой лестнице совершенствования ну ещё хоть на шаг-другой. Хотя, чем дальше заходит дело, тем с большей глубиной постижения истины понимаю, что как раз даже намекая нельзя тешить себя идеями, созвучными с так обычным для людей полежать-отдохнуть. Уж слишком большая удача и выгляжу как подарок судьбы, поэтому надо стараться.

Что же касается лиц, похоже, тут немалое значение имеет то, что в сторону этих лиц-людей именно как раз смотрю. Выгляжу как проводник информационного потока, а они объекты воздействия на все, что происходит вокруг. Вот такой информационный поток выстраивается, от радующего всегда, всюду и всех, Бога Творца, через глаза, с трудом верю, что между нами ещё есть кто-то, хотя, кто знает, может существуют и явления высшие, уж больно пока ничтожностью своей удручаю, да и намекнули на что-то такое уже один раз.

Пока все в глазах выглядит именно так — тот, кто должен нормализовать издавна существующий информационный поток от Бога Творца к каждому из живущих. Сейчас, если судить по тому, что в той или иной форме доносит история, был момент, когда те, кто отвечал перед Богом Творцом за людей особым блеском интеллекта не отличались. Оставили после себя в памяти людской много хаоса и глупости от деяний своих. Все, что люди передавали по поводу этих личностей из поколение в поколение скорее относилось к повествованию о разно отличающихся, в чем-то похожих на людей, и вместе с тем несомненно одаренных чем-то особенным героев, привлекавших к себе внимание современников, при этом, по большей части благодаря тем самым своим дарованиям, только пара из которых отметилась ещё и несомненными духовными качествами, благодаря которым след в человеческой истории у членов той парочки остался не только грандиозным, но и неизгладимым. У остальных как повезло, одни держались и продолжают держатся в памяти живущих, другие словно сгладились-смылись, и продолжают радовать только язык-память самих знатоков истории.

Тут есть повод не без любопытства задуматься — почему же так важно для того, кто навсегда уходит, чтобы его имя обязательно помянули? В лучшем случае от того и из того, что относится в человеческом сознании к поминанию имени, перечислению сделанного, понравившихся или непонравившихся дел-забот может быть получено как результат, так это формирование в сознании слушающих некого образа, этакое представление о том, кто жил, жил, и вот ушел, оставив после себя такой след в памяти тех, кто решил по самым разным причинам поминать ушедшего тем или иным словом. Как можно понять, тут немалое значение имеет и изобразительно-визуальный образ ушедшего. А то при простом словесном поминании как результат очень мало что получается. Да и поминание, недосуг на всех и каждого тратить много времени, вот так, сказано слово о ком-то и то выглядит почти чудом.

Теперь о ещё одном, что подметил, надо отметить, чисто случайно подметил. Оказывается, они, тут, вокруг, если надо, ещё и подстраиваются под желанья, при этом в прямом смысле не живые, речь о продуктах питания, что покупаю, но если позарез надо, чтобы именно в этом магазине что-нибудь обязательно купил, а для того, что выставлено на продажу, позарез надо, чтобы именно здесь, среди всего прочего, именно такое выбрал, то тут зачастую довольно, чтобы к выставленному подошёл, в сторону выставленного посмотрел, руку протянул, озабоченный желанием удовлетворить свои запросы чем-то подходящим. С ценами изменения в сторону уменьшения могут случиться и раньше, они, цены, оказываются меньшими только чтобы захотел. И всё-таки гораздо больше на сознание производят впечатление не цены, тут с чем только не столкнешься, одно вдруг с избытком деловое, другое наоборот, рядом с деловым товаром лежит, а стоит столько, что никто и никогда не купит, гораздо забавнее, когда уже выбираешь, к примеру, огурцы, захотел такого или слегка иного вида, представил в сознании, в сторону кучи лежащего руку протянул, и вот, гляди ка, может и не прямо там, куда рука тянулась, но под взгляд что-то подходящее попадается, казалось, перед тем не было, а теперь есть что взять. Правда, так стараются в обязаловке быть замеченными и купленными далеко не все, или пока далеко не все. Одни вот так подстраиваются в русло желаний, некоторые со всей откровенностью стараются быть замеченными и купленными, а некоторым словно целенаправленно все равно. И чем это там для них заканчивается пока сказать сложно, так как тут точно ничего не приобрету, разве что в случае аварийной необходимости, а раз так, значит кому-то за то, что, имея желание, прошел мимо, придется ответить. Но эти последствия, они всё-таки мало тревожат, вот тот случай, когда хочу, и под взгляд-руку подсовывают относящееся к желательному, тут картинка поинтересней. Видятся целые круги весьма серьезных задействованных сил, которым для того, чтобы возник повод утверждать — мы старались, приходится действительно стараться, каждому на своем уровне, и вот, то, что виделось как приемлемое, худо-бедно находится.

Но сейчас, пожалуй, правильней будет пописать о ином. Представил тут, как это должно при взгляде со стороны выглядеть. Как-никак, человек, пока жив, от зачатия Свет. Возможно, Свет не из тех, что поражают взгляд всякого смотрящего, но, как и любой Свет жизни, Свет, способный порождать собственный образ. Люди тем и хороши при всех тех недостатках своей животной сущности, которые они сохранили на том порождении своего бытия, которым, по логике, должны бы радовать мир. Они не только формируют образ, они, пока живы, несут в своей сути то, что способно образ поддерживать-формировать. Но вот наступаем момент, телесная форма утрачивает способность бьющимся сердцем перекачивать, несущую по телу плоть и отблески великого Света, кровь-воду, дыхание утрачивает способность каждым вздохом-выдохом