среди прочих, ну, а раз так, то и в бледном последствии жизни своей способное надеяться на то, что среди прочего окажется замеченным. Такой, пусть примитивный, но выделяющий для выбора знак уже нечто, что, видимо, позволит выбрать-выделить результат прожитого для того, чтобы использовать именно его при начале чего-либо нового. Чего именно? Тут, наверное, решающим будет Высшее Творящее воздействие и возникающий в тот или иной момент формирования той или иной реальности запрос. Наверно, для начала такого, пусть примитивного, но новорождающегося, из образующейся массы подходящих образов по определяющей логике принципа прогресса в развитии должны отбираться именно лучшие. И тут немного по-другому начинает выглядеть схема человеческих повествований о рождении недостойных в образе чего-нибудь низшего. Назвать получившееся достойным сохранения, достойным рая, то есть, того, когда сформированный жизнью образ сохраняется благодаря Высшему Свету это одно. Наказание, то есть, когда образ замаран следами совершенного зла, и значит тот свет, что пронизывает получившееся, просто не может результат жизни не жечь, это уже другое. Но если образовавшийся образ сер, ничтожен, по сути своей безлик? Что с ним может произойти? Он будет просто всеми забыт? Превратится в нечто бесцельно перемещающиеся в темное время по миру? Огонь наказания, и тот кому-то, кто ищет хоть такого света для продления существования образа нужен, одни просто горят, другим довольно и света чужих мучений. А вот те, чей образ безлик и сер? Не этих ли используют для повторного возражения в ничтожном обличье каких-нибудь слабых в развитии тварей?

Вера, Надежда, Любовь

И так, картинка рисуется на данный момент такая. Тот, кто свершением дела благого удостаивается славословия, по сути, удостаивается первичного Света, который изливается на душу его, и через него, через его взгляд на весь окружающий мир. Дар здесь соответствует восхвалению, его искренности и полно масштабности. Что, в свою очередь, означает, что для получения того самого Света, который от продвинувшегося ждут, такому продвинувшемуся просто в обязательном порядке необходимо создать вокруг себя ситуацию, при которой подобные восхваления, достойные ожидаемого Сияния, появятся. Но это предполагает, как обязательный фактор, что восхваляемый, как тот, кого необходимо так старательно хвалить, станет известен, при этом известен каждому. И с этим как была, так и сохраняется естественная проблема. Рассказать что-то такое людям в сложившейся ситуации просто не представляется возможным. Максимум что-нибудь написать. Тут можно обратиться к помощи интернета, что бы там из написанного не появилось, крики возмущения по поводу появившегося только больше внимания как раз к написанному привлекут. Так что любая попытка повоевать с написанным окажется только на пользу. Но все равно, по-прежнему куда важней прежде приложить максимум усилий в вопросах осчастливливания себя как раз пониманием, а чего именно, пока даже загадывать охоты немного. Сейчас бы с тем, что уже и подметил, наконец разобраться. Пугал-то вон, на первый взгляд куда меньше стало, у многих, на кого падает взгляд, лица вполне даже приличные. И не то, что таких, из разряда претерпевших экзотические и неестественные искажения теперь ни одного не найти, но они теперь и не так аляповато безобразны, и таких надо среди прочих взглядом именно выискивать. С одеждой теперь тоже ситуация несколько получше. Одежда, она теперь пусть и не шедевр, но и не то нелепое, в которое всё-таки одеваются, и которое в начале виделось. Теперь по степени соответствия-несоответствия тому, к чему по прежней жизни привык, и что, согласно существующей нажитой точке зрения, обычно обычные люди носят, это одетое на людях скорее соответствовало чему-то среднему, во всяком случае согласно как раз нажитому мнению, такое люди в принципе могли носить. Так что, в целом, и лица теперь выглядели получше, и одежда-обувь получше. Избыточно толстых дам стало заметно меньше, но, как и до того юбки остаются редкостью, а в одетом доминируют именно штаны. Но все равно, пожалуй главное, что донимало до вчерашнего дня в облике этих попадавшихся под взгляд женских-девичьих голов — нелепость самого лица, головы в обрамлении разрозненно плохо расчесанных редких длинных волос стала редкостью, и это при том, что раньше встречались в сущности через шаг. Полнота на лицо как явление встречающееся сохранилось, но теперь такие круглолицые не вызывали почти все поголовно мысли о том, что им с рождением в таком теле катастрофически не повезло. Теперь тут имелась в наличии некая женственность. И всё-таки, нельзя не согласиться, перемены в целом, во всем фиксировались и скорее радовали, чем печалили. Тот прежний, особенно первоначальный набор несметного количества пугал только тем и был хорош, что мимо такой подборки необъяснимого не заметив не пройдешь. Нынешние участники действия уже относились к разряду среднестатистически приемлемых.

Теперь попытаемся подумать над подсказкой. Если эти избыточно неестественные картинки суть порождение какого-то желания со стороны влезть в происходящее, то попытаемся проанализировать, почему они у тех, кто в окружающее пространство лезет, таким неестественным получается. Вот впереди два очередных пугала. Эти хоть вышли не самыми страшными. Но одну опять перекормили, наградили малоприятным лицом с избыточно толстыми губами и невесть во что обули. Другая на лицо вышла и не такой неказистый, да и телом не перекормыш, но обута опять не ясно во что. Попытаемся проанализировать. Та, что лицом ещё вполне приемлема, с возрастом только проблемы, одета тоже сносно, только вот обувь, женщины такое не носят, кстати, как только описывать взялся, тут же к двери побежала. Та, что опять телом избыток, да и обувь от ортопеда, тоже, стоило начать описывать, тут же к дверям пошла, у ней в основном если и просматривались проблемы, как раз с лицом. Так что? Они такими у них выходят, потому что они при создании картинки того, что в реальность вводят, действуют как сторонние наблюдатели, имеющие мало опыта своего непосредственного участия в происходящем? Но тот человек, который, исполняя такого рода стороннее указание, он-то полон неких забот, а все эти кикиморы чем только не заняты.

Надо с этим вредительских телефоном разбираться. Он уже элементарных команд выполнять не желает. Но как его в разум ввести, пока с трудом представляю. Все, что хочется, после очередной гадкой выходки взять молоток и расколотить его, разбив на куски. Нормально работать он по определению не хочет. Вот, как это написал, опять мерзкую выходку учинил. Так что, чтобы палец потом не болел, буду теперь не пальцем об него без результата стучать, а каждый раз буду колотить им по твердому пока не сломается, после чего выкину.

И так, что нового мы получили. Первое это намек на