Теперь лошадь у нас всего одна. Мосси движется пешком, а Следопыт какое-то время на плечах у Сад-О’го, пока до него не доходит, что он при этом смотрится как ребенок. Я еду верхом, сзади меня Венин.

– Где ты так научилась владеть копьем? – задаю я вопрос.

– Владеть? Да я играюсь с копьями с тех самых пор, как перестала сосать мамкину титьку.

– Гм!

– Я еще и мечом научусь, может, и двумя, как тот бледный. А скажи, Соголон, который из тех двоих ебун, а кто ебомый? Оба идут так, будто им обоим как следует надрали задницу.

– Венин!

«Тебе видней, Лунная сучка».

– Якву! Это ты?

«Мне нравится, как ты зовешь меня по имени. Ну-ка еще разок».

Эта дорога на Долинго не единственная. Мы подходим к развилке, где путь налево короче, под сенью деревьев, некоторые из которых к тому же фруктовые. Я беру вправо и не отвечаю на вопрос Следопыта, зачем. Дорогу направо обычно не выбирает никто, так как ходят слухи, что по ней не проедешь и одной лиги без стычки с демонами. Ни один демон у этой дороги не живет, зато живет человек, который распускает эти слухи. Он и ему подобные из страха разбежались и рассеялись по северу и югу. Он, то есть южный гриот.

Икеде.

Тем не менее при виде его дома меня разбирают смутные чувства. Приближаемся мы медленно. «Кто знает, что нас там ждет?» – звучит голос, похожий на мой.

Меня вновь пытается ухватить за талию Якву, но я его отталкиваю.

«Не могу дождаться, когда окажусь женщиной. Скажи мне правду: почему ты просто не лежишь в постели и не играешь там под простыней со своими грудями?» – спрашивает он.

– Только посмей сделать что-нибудь с Венин, и я, клянусь…

– Да уже сделал, Лунная сука. Уже посмел.

– Венин, если ты меня слышишь, то отбивайся как можешь!

– Стерва вонючая, ты меня слышишь? – спрашивает он ее голосом. – Она пропала и уже не спасется. Не волнуйся, скоро ты услышишь, как она ахает и шепчет, хотя слов знает не так много.

– Как ты это проделал? Говори!

– Я-то? Большую часть этого делаешь ты, проходя в двери, через которые тебе проходить не след. Остальное делают другие духи – подтачивают, проделывают брешь там, где ты недостаточно сильна и не можешь обуздать каждого духа в отдельности. Мы тоже это делаем в меру своих сил, но преграда затем восстанавливается. Ты думаешь, это Венин начертала в грязи знак, чтобы отгородиться от них? Как бы не так, это сделал я! Что тут скажешь? Из всех детей моей матери я больше всех люблю себя, а эта твоя девчонка такая пустышка, что в ее голову может проскользнуть любой, благо свободного места достаточно. Но есть одна истина. Не буду врать, меня всегда занимало, каково это – принимать в себя мой член, а твоя Венин выглядит как девственница. Ну а мне просто не терпится познать, ведь меня самого туда еще никто не пробовал. Что же до тех цветущих долин, которые не приминал еще ни один мужчина, то я просто не чаю дождаться. Или мне вначале попробовать O’го? Но он даже не почувствует. А на сладкое для себя я приберегу девственницу.

– Я убью тебя до того, как это произойдет.

– У тебя нет нужных слов, дурочка, а Венин в словах нуждаться не будет. Ее рот будет занят кое-чем другим.

– Если ты…

– Ты продолжаешь использовать «если», как будто ставишь какое-то условие, а нужно говорить «когда». Так что привыкай.

– Ты думаешь, я не убью ее ради ее спасения?

– Можешь попробовать.

Так мы подходим к дому Икеде, почти столь же высокому, как тот, что в Конгоре, с отличием, что он так тонок, что вполне мог бы сойти за башню – о чем я и говорю Икеде, который сидит перед входом, жует кат[51] и как будто нас ждет.

– Они у тебя готовы? – спрашивает он. – Бунши…

– Да, водяная фея знает. Они готовы.

Следопыт смотрит так, словно собирается задать мне вопрос, на который я отвечать не собираюсь. Якву присматривается к южному гриоту и следует за остальными в дом.

– Я скоро уезжаю и забираю лошадь, – говорит Якву. – Мне, знаешь ли, нравится эта игра, которую ты затеяла. Они уже знают, что ведут охоту за следующим Королем? Любопытно, во сколько тебе обходится этот твой секрет?

– Он не мой, дуралей.

Он в ответ развязно смеется. Голуби в клетке и готовы к отправке в Долинго. На лапках у них написанные гриотом записки, которые я проверяю дважды – время доверять давно миновало. К одному из голубей я прикрепляю еще одну. Со мною в доме несколько мужчин: одного не трогают ведьмы; второй великан с силищей, но без головы; третий паскудник, влезающий в тела женщин, и, наконец, еще один, о ком я еще несколько дней назад ничего не знала, кроме того, что он десница начальника, который является рукой Короля. Я нахожусь в доме человека, который когда-то предъявлял мне всё мое прошлое. Этой ночью мне, по всей видимости, не заснуть. Следопыт стоит у двери, в то время как я, не прекращая спора с Якву, выпускаю второго голубя и пытаюсь прошмыгнуть мимо, а он не знает, что в той девушке кроется человек, убивший десятки и десятки таких, как он. Но Якву его пропускает, потому что ему известно: любой выверт может меня разозлить.

– Сообщение королеве Долинго, чтобы она нас ожидала, – поясняю я насчет голубя.

– Я, в общем-то, не спрашивал.

– Они не очень радушны к тем, кто приходит без извещения.

– Ну, если ты так говоришь. А вообще, женщина, нас ждет большой разговор, – настойчивым голосом говорит Следопыт.

– Что, прямо сейчас?

– Почему бы и нет. Насчет этого мальчонки, например. За ним охотится и твой Аеси, а поскольку он действует только в интересах Короля, то получается, за ним охотится сам Кваш Дара.

– Я вижу, ты в той библиотеке многое почерпнул.

– Признайся, удивлена, что я умею читать?

– Не нужно учить грамоту, чтобы знать, что Аеси действует за Короля, а зачастую и думает за него. Даже дети зовут Кваша Дара не иначе как Король-Паук.

– Всё, что касалось мальчика, было в судебных предписаниях.

– Посмотри на себя, читатель, ты и твой симпатяга-префект.

– Гляди-ка, подметила.

– Как вы двое избежали такого пожара? Либо вас слишком трудно истребить, либо он не очень в этом усердствует.

Я подхожу к двери, чтобы его выпроводить.

– Мы с тобой