– А тебе чего?

Андрей молча, сдерживая себя, показал билет. Проводник медлил, и Андрей очень спокойно, угрожая этим спокойствием, спросил:

– И в чём проблема?

– Проходи-те, – наконец выдохнул проводник, отступая вглубь тамбура.

Андрей вошёл в вагон, и сразу же поезд дрогнул и двинулся, набирая ход.

На полу ковёр, на окнах белоснежные, топорщащиеся от крахмала занавески, все двери закрыты. Ну да, время позднее, все спят, здесь не какая-нибудь шушера-мушера, а господа, вроде Степана Медардовича, их беспокоить ни-ни. Вот и четвёртое купе, места семь и восемь. У него – Андрей посмотрел зажатый в пальцах билет – восьмое, и он спокойно взялся за дверь. Она не открывалась, а откатывалась вбок, и он не сразу с ней справился.

Двухместное купе было пустым. Два пухлых дивана, застеленных белым, как и занавески, бельём, а одеяло даже в пододеяльнике, на маленьком, но со скатертью столике вазочка с цветами, пачка дорогого печенья, пакетики с сахаром… всё для чаепития. Ну, ладно. Андрей огляделся ещё раз, опустил сумку на пол и снял куртку. Ух ты, не только крючки, но и плечики к ним предусмотрены, для верхнего, для пиджака и брюк отдельно. Андрей невольно нахмурился. Этого он не предусмотрел и во что переодеться не взял, потому и поехал в джинсовом, чтоб не бояться помять во сне. Ну… ладно, пока он один, то и это без проблем.

В купе заглянул проводник.

– Билет, пожалуйста.

Андрей протянул ему билет, чтобы тот убрал его в свою сумку-планшет.

– Чаю принести?

Андрей улыбнулся. Ни тебе пожалуйста, ни извольте, но ссора с проводником никак не входила в его планы, и потому ответил он нейтрально-дружелюбно.

– Спасибо, хорошо.

– Сейчас будет.

Проводник ушёл, и Андрей стал устраиваться. Выложил из сумки свёрток с бритвенным прибором, вот чёрт, сменку-то он взял, всё-таки на три дня поехал, а вот чтоб переодеться-переобуться не захватил. Но под диваном, куда он заглянул в поисках ящика для багажа, обнаружились тонкие, похоже, что разовые шлёпанцы с фирменным знаком, похожим на рельсы с крыльями, ну, ты смотри, как здоровско. Андрей быстро расшнуровал ботинки и сбросил их. Шлёпанцы казались безукоризненно чистыми, и он снял и носки, засунул их в ботинки, а те поставил на место шлёпанцев. Нашлось и место для сумки. Проводник принёс ему стакан тёмно-янтарного дымящегося чая в серебряно-блестящем подстаканнике с такой же эмблемой.

– На здоровье вам, – уже уверенно пожелал проводник.

– Спасибо, – Андрей кивком показал на второй диван. – А сюда когда подсядут?

– Не могу знать. Но до Демировска можете спать спокойно. Если понадобится что, вот, вызовите меня.

Андрей выслушал объяснения, какая кнопка для чего предназначена, и, поблагодарив за пожелание спокойной ночи, наконец остался один. Дверной замок не показался ему особо надёжным, хоть он и нашёл блокировку, но вряд ли поездные воры так уж внаглую будут шуровать.

Закончив обследование двери, Андрей сел к столу и распечатал пачку печенья. Есть особо не хотелось, но раз положено и за всё заплачено…

Загорье

Время неумолимо двигалось к ночи. Эркин сделал уроки, они с Алисой поужинали, а Жени всё не было, и Эркин понял, что судьбы не избежать.

– Всё, Алиса, пора.

Алиса, заворожено следившая, как он моет и расставляет посуду, послушно вылезла из-за стола.

– Иди, переодевайся и в ванную.

– Ага, – согласилась Алиса.

Эркин расправил полотенце на сушке и пошёл в ванную. И почти сразу прибежала Алиса уже в трусиках и маечке.

– Вот, Эрик, я готова.

– Ну, давай, – вздохнул Эркин, – раздевайся.

Он открыл краны и сделал, по своим ощущениям, подходящую воду, заткнул пробкой сток. Чтобы не забрызгать костюм, снял и отложил рубашку, оставшись в штанах.

– Какая пена: «Уточка» или «Ёлочка»?

– Уточка-уточка, – суетилась голая Алиса. – Две головки влей, хорошо? Чтоб пены побольше.

На флаконе написано: «Для волос и тела», – так что подойдёт.

– Готово.

Пены, в самом деле, получилось много, как бы Алиса не захлебнулась в ней, и, когда Алиса попросила его помочь ей забраться, Эркин не стал спорить, а взял её за подмышки, поднял и поставил в ванну. Алиса счастливо взвизгнула и замотала головой, рассыпая по плечам белые тонкие волосы.

Как мыла Алису Женя, Эркин ни разу не видел и поэтому, ещё раз вздохнув, взялся за дело по своему разумению.

Как мылись в питомнике до первой сортировки, он помнил плохо, а потом… обычно мелюзгу мыли старшие. Намыливали, растирали по телу мочалками и окатывали водой или загоняли под душ. Мыли его, потом и сам мыл. Так что… надо просто не обращать внимания на то, что Алиса белокожая, и мыть не как в работе, а как свою.

Алиса стояла в ванне, и пена доходила ей почти до груди. Эркин кувшином зачерпнул из-под пены воды.

– Глаза закрой.

И облил её сверху, затем набрал пены ей на голову, растеребил, втёр пену в волосы и снова окатил. Алиса восторженно визжала и прыгала на месте, расплёскивая воду и пену.

– Эрик, глаза можно открыть?

Он посмотрел на её лицо и засмеялся: на лбу Алисы торчали, как рожки, клочья пены.

– Сейчас.

Мокрой ладонью он протёр ей лицо.

– Теперь открывай.

Алиса заморгала слипшимися от воды ресницами, отвела с лица мокрые волосы.

– Ой, как здоровско!

– Ага, – согласился Эркин и показал ей губку в форме рыбы. – Твоя?

– Ага!

Эркин уже спокойно набрал на губку пены и стал мыть Алису. Она послушно поворачивалась к нему то одним, то другим боком, поднимала и опускала руки. Наконец Эркин ещё раз окатил её из кувшина.

– Всё, вылезай.

– Эрик, ну, я ещё поплескаюсь, ой, нет, поплещусь, ну, столько пены, – попросила Алиса и, видя, что он колеблется, выпалила главный довод: – Мама мне всегда позволяет.

Эркин вздохнул.

– Ну, ладно. Только давай, я тебе волосы закручу.

Он не раз видел, как это делала себе Женя, но тонкие волосы Алисы никак не закручивались, рассыпаясь и выскальзывая из узла.

– Ладно, – сдался Эркин. – Я тебе потом опять промою.

– Ага, – не стала спорить Алиса. – Эрик, ты теперь вон ту утку дай, а?

Памятная ещё по Джексонвиллу помятая и облезлая целлулоидная утка, с которой Алиса всегда купалась, хранилась в шкафчике. Эркин достал её и дал Алисе. И присел на бортик ванны, глядя на неё. Алиса сидела почти по горло в воде, по которой плавали куски пены, и упоённо гоняла между ними утку, приговаривая о льдинах и островах.

– А плавучие острова разве бывают? – спросил Эркин.

– Да ну, Эрик, когда для игры надо, то всё бывает, – сразу ответила Алиса и вдруг ахнула: – Эрик, а