«Я не решусь».

«Не тяни резину! — негодующе отреагировала Детта. — Послетого, что ты пережила… мы все пережили… у тебя должно остаться достаточно силыдуха, чтобы коснуться собственного гребаного лица, трусливая ты сука!»

Ее пальцы осилили оставшееся до лица расстояние. Ощупаликожу. Гладкую кожу. Язва, которая беспокоила ее чуть ли не от самогоТандерклепа, исчезла. И она знала, если посмотрит в зеркало или в стоящую воду,шрама не увидит.

15

Патрик еще немного поработал, сначала ластиком, потомкарандашом, но Сюзанна более не чувствовала ни зуда, ни даже легкогопокалывания. Создавалось ощущение, что связь между лицом и рисунком оборвалась,как только Патрик миновал некую критическую точку. Сюзанна задумалась, асколько лет было Патрику, когда Дандело срезал с карандашей ластики? Четыре?Шесть? Он точно был маленьким. Она не сомневалась, что недоумение, отразившеесяна лице Патрика при виде ластика, не было фальшивым, но, начав работать, он ужеиспользовал ластик, как профессионал.

«Может, та же история, что и с ездой на велосипеде, —подумала она. — Научившись раз, уже не забудешь».

Она ждала, едва сдерживая нетерпение, но после пяти долгихминут ее усилия были вознаграждены. Улыбаясь, Патрик развернул альбом и показалей рисунок. Он полностью убрал болячку и заретушировал это место так, что ононичем не отличалось ни от щеки, ни от подбородка. И он убрал все мельчайшиекрошки резины.

— Очень хорошо, — сказала она, но гениям, конечно, неговорят таких жалких комплиментов, не так ли?

Поэтому она наклонилась вперед, обняла его, крепкопоцеловала в губы.

— Патрик, это восхитительно.

Кровь с такой силой и скоростью прилила к его лицу, чтопоначалу она даже испугалась, а не хватит ли его удар, несмотря на молодость.Но он улыбался, держа альбом одной рукой, а второй показывая, что лист нужновырвать. Он хотел, чтобы она взяла рисунок. Хотел, чтобы рисунок остался у нее.

Сюзанна вырвала лист очень аккуратно, гадая в темныхглубинах сознания, а что произойдет, если она разорвет рисунок, разорвет себя,пополам. Заметила, что на его лице, когда она вырывала лист, не отражалось ниизумления, ни удивления, ни страха. Он не мог не видеть болячку на ее лицу,потому что она сразу бросалась в глаза и была там с той самой поры, когда онивстретились, вот он и нарисовал болячку чуть ли не с фотографической точностью.Теперь она исчезла, пальцы ясно говорили об этом, но Патрик никак не реагировална этот феномен. Вывод напрашивался сам собой. Стирая язву с рисунка, онодновременно стирал ее из памяти.

— Патрик?

Он посмотрел на нее, улыбаясь. Счастливый тем, что она оченьсчастлива. А тот факт, что она, к тому же, и перепугалась до смерти, ничего неменял.

— Ты нарисуешь для меня кое-что еще?

Он кивнул. Что-то черканул на чистом листе, повернул альбом,чтобы она увидела:

Она посмотрела на знак вопроса, потом на Патрика. Увидела,что он сжимает в пальцах ластик, удивительный новый инструмент, очень крепко.

— Я хочу, чтобы ты нарисовал мне то, чего здесь нет, —ответила Сюзанна.

Он вопросительно склонил голову набок. Ей пришлосьулыбнуться, несмотря на тревожно бьющееся сердце: иногда Ыш выглядел точнотакже, если не на все сто процентов понимал, о чем она толкует.

— Не волнуйся, я тебе объясню.

И она объяснила, очень подробно. В какой-то момент Роландуслышал ее голос и проснулся. Подошел, глянул на нее в сумрачном красном светедогоревшего до углей костра, начал отворачиваться, затем посмотрел вновь, егоглаза широко раскрылись. До этого момента у нее не было уверенности, что Роландзаметит произошедшие с ее лицом изменения. Она не исключала, что магия Патрикадостаточно сильна, чтобы стереть язву и из памяти стрелка.

— Сюзанна, твое лицо! Что случилось с твоим…

— Помолчи, Роланд, если любишь меня.

Стрелок замолчал. Сюзанна повернулась к Патрику и началаговорить вновь, спокойно, но настойчиво. Патрик слушал и наконец, она увидела,как в его глазах начал разгораться свет понимания.

Роланд подбросил дров в костер, пусть никто не просил его обэтом, и скоро их маленький лагерь засиял под звездами.

Патрик написал вопрос, расположив слова левее уженарисованного вопросительного знака:

Какой высоты?

Сюзанна взяла Роланда за руку, поставила перед Патриком.Стрелок возвышался над землей на шесть футов и три дюйма. Она попросила Роландаподнять ее, потом отмерила рукой еще три дюйма над головой стрелка. Патрик,улыбнувшись, кивнул.

— И посмотри, что еще должно быть на двери, — Сюзанна, послетого, как Роланд опустил ее на землю, выбрала ветку из маленькой кучки сухогохвороста, который они везли с собой для растопки. Сломала о колено, создав свойострый «карандаш». Она могла вспомнить символы, но решила, что будет лучше,если не станет очень уж сосредотачиваться на них. Чувствовала, что символыдолжны полностью совпадать с увиденными во сне, а не то дверь, которую создалбы Патрик, перенесет ее совсем не в то место, куда она хотела попасть, или неоткроется вовсе. А потому, с того самого момента, как она начала рисовать наслое земли и золы, рука ее по скорости не уступала руке Патрика. И она ни разуне позволила себе взглянуть хотя бы на один из уже нарисованных символов.Потому что, взглянув на один, она наверняка взглянула бы и на остальные, ей быпоказалось, где-то что-то не так, и возникшая нерешительность не позволила быдовести дело до конца. Детта, грубая, сыплющую ругательствами Детта, которая нераз и не два становилась ее спасительницей, и теперь могла прийти на помощь, ноособо Сюзанна на это не рассчитывала. В глубине сердца она по-прежнему далеконе полностью доверяла Детте, опасалась, что в критический момент та всеиспортит, исключительно из вредности. Не полностью она доверяла и Роланду. Стрелок,возможно, хотел, чтобы она оставалась с ним, по причинам, которые не до концапонимал и сам.

Она рисовала на пыли и золе, рисовала быстро, не возвращаяськ уже нарисованному, и вот какие символы появились из-под летающего острия еесамодельного инструмента.

— Ненайденная, — выдохнул Роланд. — Сюзанна… что… как…

— Помолчи, — повторила она.

Патрик склонился над альбомом и начал рисовать.

16

Она продолжала оглядываться в поисках двери, но круг света,отбрасываемый костром, оставался слишком маленьким и после того, как Роландподбросил дров. Маленьким в сравнении с необъятной темнотой прерий. Двери онане находила. Когда повернулась к Роланду, увидела невысказанный вопрос в егоглазах и поэтому, пока Патрик продолжал работать, показала ему свой портрет,нарисованный юношей. Ткнула пальцем в то место, где была язва. Поднеся лист кглазам, Роланд разглядел следы ластика. Патрик заретушировал их очень хорошо,но, при пристальном рассмотрении, Роланд все-таки смог их обнаружить, какхороший следопыт обнаруживает старый след после многодневных дождей.