— Не удивительно, что старик срезал с карандашей ластики, —прокомментировал он, возвращая рисунок.

— Я пришла к такому же выводу.

А уж от этого вывода оставался только один шаг к ееединственно верной интуитивной догадке: если Патрик мог (во всяком случае, вэтом мире) что-то убрать с помощью ластика, он мог и что-то создать с помощьюкарандаша. Когда она упомянула о стаде банноков, которое загадочным образомприблизилось, Роланд потер лоб, как человек, у которого дико разболеласьголова.

— Мне следовало это увидеть. Следовало понять, что этозначит, Сюзанна. Я старею.

Сюзанна проигнорировала его слова, не раз слышала их раньше,и рассказала ему о снах, в которых видела Эдди и Джейка, упомянув о надписях нафуфайках, о поющих голосах, предложении горячего шоколада, нарастающей панике вих глазах, когда ночь уходила на ночью, а она все не понимала, что нужновынести из этих снов.

— Почему ты не рассказала мне об этих снах раньше? — спросилРоланд. — Почему не попросила помочь истолковать их?

Она пристально посмотрела на него, думая, что поступилаправильно, не обратившись к нему за помощью. Да, правильно… пусть ее решение имогло причинить ему боль.

— Ты потерял двоих. Может, тебе хотелось потерять и меня?

Он покраснел. Она увидела это даже при свете костра.

— Ты говоришь обо мне плохо, Сюзанна, а думаешь и того хуже.

— Может, и думаю. Если так, я говорю, извини. Я не уверена,чего хотела сама. Какая-то моя часть мечтает увидеть Темную Башню, ты знаешь.Какая-то моя часть ни о чем другом не хочет и слышать. И если даже Патриксможет «извлечь» Ненайденную дверь, а я смогу ее открыть, то откроется она не вреальный мир. Об этом говорят надписи на фуфайках, я уверена.

— Ты не должна так думать, — покачал головой Роланд. —Реальность — это не всегда белое и черное, то, что есть, и чего нет, что должнобыть, а что — не должно.

Патрик победно вскрикнул, и они оба посмотрели на него. Онподнял блокнот, повернул к ним так, чтобы они увидели, что он нарисовал.Сюзанна подумала, что это полная имитация Ненайденной двери. Конечно, без слова«ХУДОЖНИК» и без скрещенных карандашей на ручке из блестящего металла, ноСюзанну это не смущало. О таких мелочах она просто не стала ему рассказывать.Точно знала, они предназначались лишь для того, чтобы помочь ей сообразить, чток чему.

«Джейк и Эдди сделали все, разве что не нарисовали карту», —подумала она. И задалась вопросом, почему все должно быть таким сложным, такимчертовски

(головоломки, сплошь головоломки)

загадочным, и она знала, что на этот вопрос ей никогда неудастся найти удобоваримый ответ… разве что, такова человеческая природа, нетак ли? Ответы на важные вопросы никогда не находились легко.

Патрик вновь вскрикнул. На этот раз в крике слышалисьвопросительные интонации. И она внезапно осознала, что бедный мальчик сам несвой от тревоги, и почему нет? Он только что выполнил свой первый заказ, ихочет знать, что думает как оценивает достигнутые успехи его patrono d’arte.

— Отлично, Патрик… великолепно.

— Да, — согласился Роланд, беря альбом в руки. Дверьвыглядела точно такой, как те двери, на которые он, в полузабытьи, умирающий отяда омароподобных чудовищ, набрел на берегу Западного моря. Словно этонесчастное, лишившееся языка существо заглянуло к нему в глубины памяти иувидело настоящее изображение этой двери: фоттеграффия.

Сюзанна, тем временем, в отчаянии оглядывалась. И когда наладонях и культях поползла к границе круга света, Роланду пришлось резко ееостановить, напомнить, что Мордред может быть, где угодно, а темнота — союзникМордреда.

И при всем ее нетерпении, Сюзанна подалась от границы светаи тьмы, потому что слишком хорошо помнила, что случилось с матерью, выносившейМордреда, и как быстро это случилось. Однако, возвращение к костру причинялоболь, чуть ли не физическую боль. Ранее Роланд сказал ей, что к концу грядущегодня надеется увидеть Темную Башню. Если бы она оставалась с ним, если быувидела Башню вместе с ним, ее притяжение, по мнению Сюзанны, могло оказатьсяслишком сильным. Ее волшба. А пока, имея возможность выбрать между Башней идверью, Сюзанна знала, что пока еще может выбрать дверь. Но с приближением кБашне сила ее росла, пульсации все громче звучали в мозгу, поющие голосастановились все слаще, и сделать выбор в пользу двери становилось труднее.

— Я ее не вижу, — голос Сюзанны переполняло отчаяние. —Может, я ошибаюсь. Может, и нет никакой чертовой двери. О, Роланд…

— Я не думаю, что ты ошибалась, — говорил Роланд с явнойнеохотой, как человек, которому приходится говорить, потому что он долженсделать работу, отдать долг. А он у этой женщины в долгу, полагал Роланд. Развене он схватил ее за шкирку и перетащил в этот мир, где она научилась искусствуубивать, влюбилась и осталась вдовой? Разве не он стал причиной ее теперешнейпечали? И если он мог все это исправить, ничего другого ему просто неоставалось. А желание держать Сюзанну при себе, рискуя при этом ее жизнью, —чистый эгоизм, недостойный стрелка.

И, что еще более важно, недостойный любви и уважения,которыми он к ней проникнулся. То, что осталось от его сердца, разбивалось примысли, что придется прощаться с ней, последней из этого странного иудивительного катета, но, если она этого хотела, если считала, что ей этонеобходимо, тогда он должен помочь. И он думал, что это ему по силам: увидел врисунке Патрика то, что упустила Сюзанна. Не то, что было нарисовано: то, чегоне было.

— Посмотри сюда, — мягко сказал он, показывая ей рисунок. —Видишь, как он старался, пытаясь порадовать тебя, Сюзанна?

— Да! — воскликнула она. — Да, разумеется, вижу, но…

— Насколько я могу судить, у него ушло десять минут, чтобынарисовать эту дверь, тогда как большинство рисунков, таких же хороших, онзаканчивает за три или четыре минуты, не так ли?

— Я не понимаю, о чем ты! — Сюзанна чуть ли не кричала.

Патрик подтянул к себе Ыша, обнял ушастика-путаника,уставившись на Сюзанну и Роланда широко раскрытыми, несчастными глазами.

— Он работал изо всех сил, старался, как мог, чтобыизобразить то, что ты просила. А именно, Дверь. Она стоит сама по себе, набумаге она одна. У нее нет… нет…

Он искал нужное слово. И дух Ванни шепнул это слово ему вухо.

— У нее нет привязки.

Еще несколько мгновений на лице Сюзанны отражалосьнедоумение, а потом по нарастающему блеску глаз стало ясно, что до нее начинаетдоходить смысл слов стрелка. Но Роланд не стал ждать, пока она окончательно егопоймет, опустил здоровую левую руку на плечо Патрика и попросил нарисоватьперед дверью маленький электрический скутер Сюзанны, который она называла Хо-3.