Дневник сновидений Би Видящей

В ту ночь мы спали в палатке Элдерлингов, лежа бок о бок, как сельди в бочке. Я спал с краю, за спиной у меня лежал Шут. Ткань была тонкой, однако даже у стенки я мерз гораздо меньше, чем в нашей маленькой палатке. На рассвете меня разбудил Пер – был мой черед сменить его на карауле.

– Овсянка почти готова, – прошептал он. – Я ее немного сдобрил медом.

Я сел, стараясь не разбудить остальных в такую рань. И Шуту, и Спарк лучше выспаться. А потом Дар заставил меня содрогнуться от испуга: рядом с палаткой бродил хищник, крупнее меня. Исследовал наш лагерь. Тут и Пеструха подняла отчаянный грай. Я услышал, как перевернулся котелок.

Стараясь двигаться как можно тише, я потянулся через Шута и потряс за плечо Ланта.

– Тсс, – сказал я, когда юноша проснулся. – Снаружи зверь. Иди за мной, держи меч наготове.

Пока мы объяснялись, проснулись и остальные, но замерли, почувствовав нашу тревогу. Глаза у Спарк были огромные, как блюдца, когда я с обнаженным мечом переступил через нее и, пригнувшись, выбрался из палатки. Лант вышел следом, босой, как и я, с клинком наготове.

Едва увидев, кто к нам явился, я схватил юношу за запястье:

– Не смотри на него в упор! – И шепотом добавил для тех, кто остался в палатке. – Медведь. Выходите. Одеваться некогда. Внутри вы в ловушке. Не убегайте, но будьте готовы броситься в разные стороны, если я скажу.

Медведь был здоровенный. Седая шерсть на плечах и морде говорила, что он стар и мудр. Любой дикий зверь, если уж ему удалось дожить до седин, успевает набраться ума. Но, с другой стороны, любой дикий зверь к таким летам уже страдает от болезней. Судя по широким плечам, когда-то наш незваный гость был могучим хищником, но теперь он отощал.

Он стоял на четырех лапах и обнюхивал мешок Ланта. Ясно, что ему нужно, – еда.

Когда все выбрались из палатки, он заметил нас и, неспешно поразмыслив, решил показать, какой он большой. Зверь поднялся на задние лапы и посмотрел на нас сверху маленькими черными глазками. Да, он был огромный. Еще какой. Пасть медведь приоткрыл, чтобы лучше улавливать наши запахи и заодно показать свои внушительные зубы. Я чуял в зимнем воздухе вонь горячего дыхания – тухлый запах говорил о болезни.

– Разойдитесь, только медленно, – сказал я остальным. – Отойдите друг от друга. Если он бросится на нас, мы разбежимся. Не жмитесь в кучку, так он сможет достать всех разом.

Я слышал, как испуганно и часто дышит Спарк. Они с Шутом выбрались из палатки последними, Шут набросил одну из юбок на плечи, как накидку. К счастью, у Спарк хватило ума потянуть его за рукав и повести в сторону от остальных. Медведь проводил их взглядом.

Еда, – напомнил я ему. – Принюхайся. Яблоки. Может, ветчина или рыба? Или горшочек меда?

Я мог лишь предложить ему. Магия Дара позволяет обратиться к зверю, но зверь может и отринуть мои мысли. Она не дает никакой власти над ним. А иногда, пытаясь коснуться мыслей животного, можно сделать только хуже.

И это оказался тот самый случай. Я почувствовал боль медведя, и ему не понравилось, что я узнал о его слабости. Зверь глухо фыркнул от злости.

– Стойте смирно, – предупредил я своих спутников. – Главное – не бегите.

Я поднял меч. Никогда еще он не казался мне таким маленьким. Медведь оглядел застывших, как статуи, людей. Я покосился на Шута и Спарк. Они были самыми уязвимыми среди нас – оба безоружные, а Шут еще и слепой. Они стояли на снегу босиком, в одних чулках. Спарк была в бабочковом плаще – как спала в нем, так и вышла. Остальные могли бы убежать. У нас с Лантом были мечи, Пер сжимал в руках дубинку.

Но медведь решил, что мы ему не страшны. Он снова опустился на четыре лапы и продолжил обнюхивать мешок Ланта. Когти у него были толстые, как сосиски, и очень острые. Он показал, какое это серьезное оружие, небрежно вспоров мешок, так что все содержимое вывалилось на снег. Лант возмущенно крякнул.

– Стой на месте, – велел я ему, и он подчинился.

Я бросил быстрый взгляд на Спарк – она выглядела измученной, но решительно выпятила подбородок. Медленно-медленно она подняла полу бабочкового плаща и попыталась закутать Шута. Шут, несчастный и напуганный, зябко обхватил себя за плечи. Что говорят ему его чувства? Должно быть, он ощущает тепло большого зверя, слышит, как тот роется в вещах Ланта. Я оглядел медведя, оценивая его размер и силу.

– Пер. Полезай на дерево позади тебя. Он слишком большой и не сможет залезть за тобой.

На удивление мальчишка не стал спорить. Он двигался быстро и бесшумно. Дерево было не из тех, на которые легко забраться, но у Пера были причины не отступать. Так, один в безопасности…

– Лант. Теперь ты.

– Нет. – Его голос от ужаса звучал до невозможности ровно. – Два меча лучше, чем один. Я не собираюсь нападать на него, но если он бросится на тебя, сделаю, что смогу.

Я покосился на него. Настоящий сын Чейда. И откуда это вдруг проявилось в нем?

– Хорошо, – согласился я.

Медведь тем временем пытался добраться до провизии, завернутой в несколько слоев вощеной бумаги.

– Медленно отступаем назад…

Но Спарк вела Шута туда, где ей виделся единственный путь к спасению. Позади них был густой лес, бежать в ту сторону они не могли. Девушка шла вдоль каменной ограды старой площади, постепенно подбираясь к каменной колонне. Сердце мое упало – я понял, что медведь оказался между нами. Я видел, как от волнения часто и сильно вздымается грудь Спарк, пока они приближаются к камню. Губы ее зашевелились, и Шут начал стаскивать перчатку с посеребренной руки. Я не слышал, что она сказала ему, но увидел, как он напряженно кивнул.

– Нет! – сказал я тихо. – Не испытывайте судьбу. Сейчас он насытится и наверняка уйдет. Стойте тихо.

Медведь поднял голову, услышав мои слова. Он попытался сожрать сыр, так и не развернув до конца вощеную бумагу. Сыр навяз у него на зубах, и зверь раздраженно запустил в пасть лапу, чтобы выковырять его. Он недовольно зарычал и вдруг взревел от боли. У старых медведей бывают гнилые зубы, и вощеная бумага как раз зацепилась за один из них. Гигант взревел, и Спарк тихонько вскрикнула от испуга. Он повернулся к ним. Его глазки, маленькие и беспросветно черные от злости, уставились на девочку и Шута. Спарк в ужасе потащила Шута к колонне.

– Нет! – закричал я.

Медведи ходят медленно, вразвалочку. Но если уж решают напасть, то мчатся быстрее, чем способен бежать здоровый человек. Этот медведь был стар, зато Шут слеп. Ему и Спарк не спастись. Медведь, не обращая внимания на мой крик, несся к ним, рыча от злости. Не было времени думать, не было времени гадать, где опасность меньше.

– Уходите! – крикнул я Шуту и Спарк.

Медведь все равно настиг бы их. Он был уже рядом, его пасть широко распахнулась… И вдруг он попятился, бешено отбиваясь от вороны – она спикировала сверху и принялась хлестать его крыльями по морде и клевать. Пеструха выиграла для Спарк мгновение, которого той не хватало. Девушка подтолкнула Шута к столпу и повернулась, чтобы убежать, но Шут схватил ее за запястье и потащил за собой. Спарк завопила и исчезла, ворона, хлопая крыльями, в тот же миг улетела прочь, медведь бросился к камню, ударился о него лбом и отпрянул, злой и озадаченный. Он принялся хлестать камень-обидчик лапами, когти заскрежетали по гладкой поверхности. Спарк и Шут исчезли, но где они теперь, в безопасности или в небытии, я не знал. А нам с Лантом оставалось только одно, потому что медведь уже развернулся в поиске новых жертв.