мероприятий, осуществленных Горбачевым как Генеральным секретарем ЦК КПСС, это было едва ли не самым радикальным и реформистским.

Выступая на конференции, Горбачев призывал осуществить реформу нашей политической системы, дальнейшую демократизацию общества, экономические преобразования, расширить поле гласности, сетовал, что американцы смогли втянуть СССР в гонку вооружений, что не могло не сказаться на экономическом положении страны, настаивал на разделении партийно-политических и хозяйственно-управленческих функций.

Особое место в его выступлении заняло обоснование необходимости реформировать Советы, «восстановить полновластие Советов». Предполагалось разделить на местах представительную власть (Советы) и исполнительную (исполкомы). Реформа Советов должна была непосредственно затронуть местный партийный аппарат. Предполагалось рекомендовать на пост председателей Советов первых секретарей местных организаций КПСС. Таким образом, должно было произойти сближение, если не срастание Советов и КПСС, превращение КПСС в партию, получившую на выборах контроль над органами представительной власти.

Была предложена реформа центральных органов власти. Решено было вернуться к старому принципу «партийной археологии» — восстановлению политических институтов ленинских времен. Было предложено воссоздать в качестве высшего органа представительной власти Съезд народных депутатов. Предполагалось, что часть депутатов — 1 500 человек — избирается на основе прямых альтернативных выборов, а 750 выдвигаются официально зарегистрированными общественными организациями — КПСС, комсомолом, профсоюзами, научными обществами, многочисленными творческими союзами и любительскими объединениями — от Союза писателей СССР до Общества филателистов. Незамысловатый расчет состоял в том, что эти общественные организации, контролируемые КПСС, должны создать гарантированную политическую поддержку партии.

Съезд должен был собираться несколько раз в год, а его депутаты должны были заниматься в свободное от работы съезда время своими прежними делами. Из числа делегатов должен был быть избран съездом Верховный Совет численностью около 400 человек, члены которого должны были заниматься законодательной деятельностью на постоянной основе. Предполагалось также, что все 2 250 депутатов постепенно смогут поработать в составе Верховного Совета.

В связи с предстоящей реформой резко возрастало политическое значение будущего Председателя Верховного Совета СССР. На это место целился сам Горбачев. Поэтому А. Громыко предстояло вскоре уйти на пенсию, оставив свой пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, о чем и было объявлено вскоре на очередном Пленуме ЦК КПСС.

Горбачев потребовал реформы партийного аппарата, сокращения его функций и численности в связи с тем, что часть обязанностей аппарата ЦК КПСС будет передана государственным органам.

В многочисленных выступлениях на конференции довольно ясно определились два крыла в партии. Одно из них — назовем его реформаторским — отождествлялось тогда с Горбачевым и Яковлевым, кстати, председательствовавшим на ряде заседаний конференции. Они отстаивали концепцию «совершенствования социализма», тот курс, который был выражен в формуле, произнесенной Горбачевым: «Больше демократии, больше социализма».

Эту точку зрения разделяли В. В. Бакатин, а также экономист, заместитель Председателя Совета Министров СССР Л. И. Абалкин, актер М. А. Ульянов и ряд других выступающих.

Но на конференции определилось и другое крыло, выступившее с плохо скрытой критикой этой концепции. Писатель Ю. В. Бондарев сравнил «перестройку» с самолетом, который поднялся в воздух, не зная, где ему суждено будет приземлиться. «Перестройку» обвиняли в том, что она лишена четких целей и ориентиров, что, разрушая старое, не создает нового. Остро критиковали гласность. «И человека, и муху можно газетой прихлопнуть»,— говорил Бондарев, встречая всеобщее одобрение зала. Ему вторил Г В. Колбин, жаловавшийся на «откровенные нападки на партийные кадры», на попытки подавлять инакомыслие в партии. В этом ясно проглядывалось недовольство тем, как закончилось обсуждение статьи Н. Андреевой. Ему вторил и ректор Московского университета А. А. Логунов, протестовавший против появления термина и политической характеристики «антиперестройщик», украинский писатель Б. Олейник, недовольный тем, что, «побивая культ, мы в своем не всегда благородном гневе бросаем камни и в народ».

Особое место на конференции заняло выступление Б. Н. Ельцина и полемика, развернувшаяся вокруг него. Делегатом Всесоюзной конференции Ельцин стал вопреки воле ЦК. Мощная поддержка его в партийных организациях Урала, во многих других регионах страны, доходившая до угроз начать забастовки, если Ельцин не станет делегатом, вынудила допустить его на конференцию.

Ельцин потребовал слова, в прямом смысле прорвался к трибуне. Его выступление можно условно разделить на две части. Прежде всего, это его оценка «перестройки». Она во многом перекликалась с выступлением Ельцина на октябрьском Пленуме ЦК КПСС. «Перестройка», по его словам, практически не затронула партию; лидеры партии, доведшие страну до кризиса, должны понести ответственность за результаты своей деятельности. Он остро критиковал привилегии «голодающей номенклатуры» — ее «спецполиклиники», «спецмагазины», «спецсанатории». В партии не должно быть «спецкоммунистов», заявлял Ельцин. Вторая тема касалась его самого. Ельцин попросил делегатов конференции «реабилитировать» его, отменить обвинения в его адрес, принятые на недавнем октябрьском Пленуме ЦК.

Однако попытка Ельцина сохранить и отчасти восстановить свое положение в партии вызвала резкий, даже грубый отпор со стороны «главных действующих лиц» недавнего пленума — Лигачева и Горбачева. Вновь посыпался поток обвинений в адрес Ельцина, вновь на трибуне появились «номенклатурные рабочие», обвинявшие Ельцина во всех грехах.

Злоба на Ельцина застлала глаза организаторам этой кампании. Они добились полностью противоположного результата. Конференция — не пленум партии. Ее подчеркнутые открытость и гласность сделали спор Ельцина с Горбачевым и Лигачевым известным всей стране. И слова Ельцина — его требование проводить прямые альтернативные выборы в партии, его критика привилегий номенклатуры, да и простое человеческое желание быть реабилитированным не после смерти (как это почти всегда происходило в советской истории), а при жизни — все это встретило поддержку людей. И чем больше, чем яростнее критиковали Ельцина его бывшие товарищи по партийному руководству, тем выше становился личный рейтинг Ельцина в обществе. «Товарищи по партийному руководству» добились и другого — они выталкивали Ельцина из партии.

Пройдет немного времени, и им придется сильно пожалеть об этом...

Важнейшим результатом XIX Всесоюзной партийной конференции стало то, что она дала старт политической реформе, открыла дорогу к выборам в стране как способу формирования представительной власти. Это был реальный шаг по пути реформирования советско-социалистического строя. Другое дело, что вскоре обнаружится неспособность этого строя к реформированию.

В ходе работы XIX Всесоюзной партийной конференции острой критике был подвергнут аппарат ЦК КПСС и управленческий аппарат вообще. Это положение стало отправным пунктом для начала реорганизации аппарата. Горбачев мало сомневался в том, что аппарат, бюрократия виноваты в многочисленных проблемах страны. Показательна его реакция на письмо депутата Кубинского поселкового Совета. Тот жаловался Генеральному секретарю ЦК, что «в поселке все, что можно, разрушено — магазин закрыли, автодорога не обслуживается... В Управлении железной дороги показали заместителю начальника по гражданским сооружениям газету с сообщением "В Политбюро ЦК КПСС", где