спать, а пойти и проведать Соль. Набрав ведро чистой воды, которая сочилась из небольшой трещины в скале и уходила куда-то под растрескавшуюся землю, Феликс направился к своей лошади. Соль тоже проснулась, и он расчесал ее серебристую гриву костяным гребнем, а затем смыл остатки своей крови, которые не углядел в пещере. И все же, какая же белоснежная у нее была масть. Были ли это блики капель, или волосы кобылы и вправду блестели серебряным светом, словно покрытые алмазной пылью? Феликс провел тряпочкой по ее холке, и тут заметил недалеко от себя, рядом со скалой, одинокую фигуру, склонившую голову и что-то мастерившую. Даже в сумрачной темноте Феликс признал в фигуре занятого своим делом Эна. Интересно, что это тот так старательно изготавливает?

Закончив ухаживать за Солью, Феликс, подгоняемый сильным любопытством, зашагал к молодому ювелиру. Эн ничем не дал понять, что заметил его, и все же Феликс был уверен, что тот приметил его еще когда он подошел к Соли. Маленький никс ожидал увидеть в руках Эна очередное драгоценное украшение, но приметил лишь двуручный меч, впрочем, тоже не лишенный таинственной красоты. Он напомнил Феликсу мечи воинов Каирнала, которые маленький никс так и не смог вырвать из цепких рук их хозяев. Но этот клинок, помимо утонченной крылатой гарды, имел на лезвии филигранные письмена, которые Феликс не успел разглядеть, так как они тут же скрылись под кружевной белой тканью, которой Эн обматывал клинок.

— Кто-то умер? — с тревогой поинтересовался Феликс, так как узнал этот древний южный обычай, обматывать красивой тканью мечи падших в бою героев, и водружать их на местах гибели.

Эн на мгновение застыл, словно собираясь что-то сказать, но в последний момент передумал и снова продолжил наматывать тонкую ткань на лезвие.

— Не знал, что северным людям знакома эта традиция. — спокойно, с ноткой грусти в голосе, проговорил он. — Но ты прав, смерть действительно забрала дорогого мне человека. Моего старого друга.

— Но ведь Дагриб сказал, что все, кто был с нами, вернулись невредимыми из темных лабиринтов! — всполошился Феликс.

— Тот человек, о котором я скорблю, не был в нашем отряде, и тебе не нужно тратить на него свою жалость. — ответил Эн не отрываясь от работы.

— Тогда почему вы решили, что он вдруг умер? Кто-то из наемников рассказал?

Эн снова остановился, видимо, обдумывая ответ.

— Полагаю, что достаточно будет сказать, что он умер, и я об этом знаю. — Эн сделал небольшую паузу, а потом продолжил. — Он прожил долгую жизнь, слишком долгую, если уж говорить начистоту.

— Не сомневаюсь, что он был хорошим человеком, и великим воином, раз вы чтите его память таким важным и почетным обрядом. — проговорил Феликс, присаживаясь рядом. — Как его звали?

— Изаркиль.

— У меня еще осталось чуток меда из Каирнала, думаю нам вдвоем хватит чтобы почтит память великого Изаркиля.

Когда Феликс принес кувшин с медовухой и две деревянные чашки, Эн уже закончил наматывать саван, и меч теперь был пристроен у стены рядом с ним.

— Эм-м… я, признаться честно, не мастер говорить погребальные речи, ну уж если на то пошло… — Феликс приподнял свою чашку, и как можно увереннее произнес: — За Изаркиля, гордого мужа среди мужей, мудрого наставника и хорошего друга! Пусть же Господь, или Его святая Дочь Милости Силестия… или какой другой небесный Владыка, который будет судить деяния Изаркиля… пусть же они услышат наши слова, и узнают, что Изаркиля помнят и чтят! — Феликс с Эном осушили свои чашки, и ненадолго оба погрузились в раздумья.

— Он ушел так, как и мечтал. И я рад этому. — тихо сказал Эн, бросив взгляд на замотанный клинок. — Я уже давно приготовил ему этот меч, и вот, наконец, с чистым сердцем расстаюсь с ним.

— Так он все-таки умер во время сражения? — спросил Феликс, наклонив голову чтобы разглядеть лицо своего собеседника. — Значит, это не просто дань уважения его заслугам?

— Я ничего не делаю просто так, никс. — с укором сказал Эн. — Но, я рад, что он покинул наш мир, как и хотел — воином.

Еще немного помолчав, Эн поднялся, и взяв меч, грустно побрел к своей обшитой узорами палатке.

* * *

Они не стали долго засиживаться у этой темной скалы, и как только солнце начало клониться к закату, отправились в путь. Теперь их отряд стал совсем маленький, что немного беспокоило Феликса, ведь теперь он точно знал, что на них ведется настоящая охота, и лишние воины им бы не помешали. Джако и Хьефф больше не могли продолжать путешествие, хотя последний и упирался всеми силами, доказывая, что еще может идти. Всего в отряде Эскера оказалось десять человек: трое наемников — сам Эскер, Серафиль и Рольф, затем Феликс, Синох, Дэй, Эн, Хольф, Арель и Милу, которого не смогли отговорить даже гневные речи Феликса.

— Даже не просите, господин Феликс, я с вами до конца. — говорил тот. — А кто вам еду будет готовить, и лошадь вашу запрягать, и ухаживать за ней, если уж на то пошло? Вам ведь небесную табличку защищать надо, а я уж как-то со всем остальным подсоблю. К тому же мне уже лет-то сколько! Мы ведь семь зим, получается, прозевали. Выходит, взрослый я, по стелларийским законам.

— Но мы не в Стелларии, упрямый мальчишка! — грозно напомнил ему Феликс. — И раз уж я взял над тобой опекунство, то будь добр уважать мои слова!

— А я разве не уважаю? — округлил и без того большие глаза Милу. — Еще как уважаю, но с вами пойду, тут уж как хотите. Можете меня привязать, или еще чего сделать, а я вас не оставлю, тут уж как хотите, господин Феликс. Да и райские лестницы я с вами увидеть хочу.

— Если понадобится, то и привязать могу. — пригрозил ему Феликс. — Ты не думай, я еще какой мастер вязать узлы — завяжу так, что до следующего прихода Силестии не распутаешь.

— Ладно тебе, пусть парень идет с нами. — встрял в разговор Арель, залезая на лошадь. — Чего ему сделается, он же вон какой здоровый, что быка живьем сожрать может.

— Согласен. Если так хочет, то пусть сам за себя отвечает. — сказал Эскер. — Он уже повидал достаточно, чтобы делать выводы. Если хочет идти дальше, чтож… стоит лишь позавидовать его храбрости.

— Или слепому упрямству. — проворчал Феликс, кинув недовольный взгляд на Милу, который уже уселся на повозку с вещами. — За нами охотятся вороньи всадники, а ему хоть бы что.

Как только вернулись разведчики с донесением, что путь безопасен,