писа́ному;

45 Становилсэ-то Дюкушко во сторо́ньицё.

Вси-ти кне́зи, бояра да огледелисе;

Да подходит Владимёр да столно-киеськой.

«Уж ты здрастуй, Владимёр-князь столно-киеськой!» —

«Уж ты здрастуй, уда́лой ты доброй молодець!

50 Я не знаю, как тибя-то именём назвать,

Именём тебя назвать да из отец́есьва». —

«Отойди-тко-се, Владимёр-князь столно-киеськой!

Они не то тут поют, не тебя слушают,

Нам уж слушать велять звону колокольнёго». —

55 «Уж как милосьти прошу тебя хлеба, соли ись,

Хлеба, соли тебя ись да винной цяры пить!»

Да Владимёр-от конь во ступь-ту бежит да лошадиною,

Да у Дюка-та рысью всё пави́ною.

Заводилсэ у Владимёра поцесён пир

60 Да на многих князей-то, на многих бо́яров

Да на сильних, могуцих на бога́тырей.

Ише вси-то на пиру сидя́, пьют, едят,

Ише вси-то на цёсном да напиваютце;

Ише вси при пиру да приросхвастались:

65 Ише глупой-ов ведь хвастат родной матерью,

Неразумой-ог хвастат родной се́стриц́ей,

Да неумной которой хвастат молодой жоной.

Да Владимер-о по́ полу похаживат,

Уж онд тростоцькой в пол да поколациват,

70 Да подходит ко Дюку да ко Стёпановицю:

«Уж ты шьто же, молоде́ць, не пьёшь, не ишь

Да неци́м-то, удалой-о, не забавляисьсе,

Да неци́м-то, молоде́ць, ты не похваляисьсе?

У тебя разве нету да широки двора,

75 У тебя-то разве нету да своёго села,

У тебя разве нету да молодой жоны,

У тебя разьве нету да ро́дной матери,

У тебя разьве нету да родной се́стрици?» —

«Да у меня-то, братцы, дом на семи вёрстах;

80 Кругом домушку оградушка булатная;

У мня по́ сту столбов-то было́ серебьряных,

По полу́тосту столбов у мня позоло́чёных,

У мня медных-то, железных цисла-сме́ту нет;

У мня сорок конюх да со конюшнями,

85 У мня сорок кухароцёк ходя в гарусном,

Да друга-та ведь сорок ходя в шолковом;

У мня пецьки-ти белы да всё муравцяты,

Да поме́лышка у мня из семи шолков;

Ише мать-та у мня была коласёнка;

90 Да колацик-от съешь — другого хоцитьце,

Да другой-от съешь — третьёго душа бажит.е

Да поедёмте, братьиця, в моё село;

Да берите-ко книг, да колько надобно,

Да пера-то берите да со цернилами; —

95 Ницёго-то не описать вам моя имушшесьва».

Да поехали ко Дюкову широку́ двору,

Да на тих они поехали на сто-то лошадях,

Они набрали пе́р да со цернилами

Да бумаги они себе по на́добью,

100 Да приехали ко Дюкову широку́ двору.

Ишше маменька у Дюка перепадаитце:

«Говорила я своёму да цяду милому:

Ты росхвастаисьсе, дитятко, широким двором,

Ты своим-то безцётненьким именьицём!»

105 Да стрецяют-то Дюкушка кухароцьки;

Да здороваютце с Дюковыма кухарками:

«Уж ты, здрастуйте, Дюкова ро́дна маменька!» —

«У мня не маменька, тут-то мои кухароцьки».

Да стрец́еют-то Дюковы кухароцьки;

110 Да здороваютце они-то с кухароцьками:

«Уж вы сдраствуйте-ко, Дюкова молода жона!» —

«Не жона-та у меня, ише кухароцьки».

Они стали описывать именьице,

Да не стало у их да не бумаг, не пера,

115 Ницёго-то на Дюково именьицё;

Они всё-то придёржали, не хватило ницёго.

114. БРАТЬЯ-РАЗБОЙНИКИ И ИХ СЕСТРА

Да бывала поживала пожила вдова.

Да у той у вдовы-то было деве́ть сынов,

Да деве́ть-то сынов было, ясных соколов,

Да десята-та была да красна девиця.

5 Ише братья сёстру да не возлю́били,

Не возлю́били сёстру, невознавидели,

Ненавидели братья да во розбой ушли.

После тих-то пор мать доцьку возро́сьтила,

Да возро́сьтила она да замуж вы́дала

10 За того-то за купця-гостя Морянина.

Они год-о живут да с им другой живут;

Они прижили к себе-то мала детишша.

Захотелось тут Моряночьки в гости к матери:

«Ты поди сходи, Морянин, на коню́шей двор,

15 Выберай-ко себе да лошадь добрую,

Лошадь добрую себе да неезжа́лую,

Неезжалую себе ты, постухмя́нную

(послушную),

Ты себе-то слугу-то праворучьную».

Да не видяли Морянина на по́езьди,

20 Только видяли Морянина во цисто́м поли:

Во цистом-то поли да дым столбом стоит.

Дым столбом-то стоит, да курева́-то куреви́т.

Да состы́гала Морянина ночька тёмная;

Розоставил шатёр-о бело́й поло́тьняной,

25 Повалилсэ со Моряночькой во бело́й шатёр:

Уж он сам повалилсэ на праву́ руку,

Да жону-то валил да на леву́ руку,

Мало детишшо валили во серёдыши.

Ише мало-не шум-о шумит, не гам гами́т,

30 Да наехало деве́ть-то братье́й-розбойницьков.

Они ссекли у Морянина по плець голову,

Роскинали-розбросали по цисту́ полю,

Мало детишшо убили о сыру земьлю,

Молоду́ эту Моряноцьку во собой взели,

35 Во собой-то взели только до утрика.

Ишше все-ти розбойницьки приза́спали,

Ише малой-о розбойницёк не спит, лёжит,

Да не спит он, лёжит да у ей спрашиват:

«Уж ты вой еси, женьшина Моряноцька!

40 Ты скажись какого города, кое́й земли,

Ты какого отьця да какой матери?» —

«Уж я города Киёва славна Мурома,

Я отьця-то доць Петра да Коромыслова,

Уж я матушки Петрихи да Коромыслихи;

45 Да у нас-то ишше было деве́ть сынов,

Да деветь-то сынов у мня розбойников,

Да десятая была да красна девиця.

Ише братья сёстру́-то меня не злю́били

Да не злюбили миня да не возро́сьтили.

50 Не возросьтили миня, они во розбой ушли.

После этих-то пор меня мать, доць, возро́сьтила,

Да возро́сьтила миня да замуж вы́дала

За того меня купця-госьтя Морянина;

Уж я год-о прожила, уж я другой прожила:

55 Уж мы прижили к себе да мало детишше.

Захотелось мне Моряночьки в госьти к матери;

Я послала Морянина на конюшей двор

Выберать себе[452] коня-та неезжалого,

Неезжалого себе-то да постухме́нного;

60 Нас не видели с Морянином на поезьди,

Только видели