он вёл свою невесту да в задню горьницю,

Надевал на ей повязку да драценную,

На ей платьё надел-то необцене́нное,

Покатил свою невесту во Божью́ церькву.

225 Да немало етого времени продьлилосе,

Ише шесь тут цясов им миновалосе;

Ише всё они дело то приконцили,

Приехали во гредню-ту княженецькую:[439]

У их пир-то пошол да всё на радосьти,

230 Да на том на весельици на великия.

Во цисто́м-то ведь поли мало не дым столбит,

Да не дым-то столбит, едё полени́ця преудалоя,

Да не дым-то столбит, да не гам гамит.

Говорит-то Владимер-кнезь стойно-киеськой:

235 «Уж вы вой еси, сильни вы бога́тыри,

Уж вы вся, мне, дружиноцька хоробрая!

Погодите[440] вы моёму-ту горюшку:

А вы стретьте поленицю да преудалую

Да сьсеките, срубите до плець голову,

240 А не допускайте до моёго вы широка двора».

Да поехали они да во цисто́ полё.

Да стоит-то Опраксея Королевишьня

За снарядным стоит она дубовы́м столом,

Да сама-то говорит ёму таковы слова:

245 «Уж ты гой еси, Владимер-кнезь стойно-киёськой!

Допусьти у мня родиму милу се́стрицю,[441]

Угости-тко-се ей да сладкой водоцькой,

Уж ты всекима дорогима ей напитками,

Уж ты всекима дорогима ей гостиньц́еми».

250 Да в отьвет-то Владимер да стойно-киёськой

Отьвецяё он всё да молодой жоны:

«Уж ты вой еси, моя да молода жона!

Да не ты бы говорила, кабы ново́й мне кто, —

На долонь бы посадил я, другой сверху прижал,

255 Только межь долонеми бы мокро́ стало».[442]

Да приехали бога́тыри во цисто́ полё,

Ише сьсекли у ей-то по пле́цям буйну голову,

Роскинали, розбросали по цисту́ полю,

По тому жо по роздольицю по широкому.

260 У Владимёра пир-то пошол на радосьти,

Да на том на весельици на великия.

110. КОЗАРУШКО (КОЗАРИН)

Отець с матушкой Коза́рушку не злю́били,

На роду-ту Козарушку попорьтили.

Ише стал-то Козарушка-та пети́, шти лет,[443]

Он стал-то на улочьку побе́гивать,

5 Он со малыма ребятушками стал поигрывать.

Задрозьнили Козарушка ребятушки:

«Не прямого ты отця, не прямой матери!»

Кого за́ руку хватит, да руку выдерьнё,

Кого за ногу хватит, да ножку выставит,

10 За живот-от перехватит — да живота лишит.

Да пошол-то Козарушко ко бабушки:

«Уж ты вой еси, бабушка родимая!

Я прямого ли отця да прямой матери?» —

«Ты прямого отця-та да прямой матери:

15 У тя был жа Пет отець Коромысловиць,

У тя мать была Петриха Коромыслиха».

«Напеки жа мне-ка, бабушка, подорожьницьков:

Я пойду жа на тихи мелки заводи

Пострелеть гусей да белых ле́бедей,

20 Ише тих же пернастых малых утоцёк».

А идёт-то Козара да по цисту́ полю,

По тому идё роздолью да по широкому;

Ише стретилось ёму цюдо страшноё,

Цюдо страшное стретилось, ужасноё:

25 У ёго нос-от как палка дровокольняя,

А глаза у ёго будто пивны́ цяшы,

Голова у ёго жа будто сильнёй бугор.

Ише спрашиват-то цюдышко ето страшноё:

«Ты вой еси, уда́лой ты доброй молодець!

30 Ты не знашь ли Козары где Петровиця?

Уж он сколь-то велик да сколь широк?» —

«Да сколь я-то велик да сколь я широк,

Ише столь-то Козарушка-та велик и широк». —

«Он по много ли Козара да к выти хлеба ест?» —

35 «Уж он ест по три милостины». —

«Уж и много ли Козарушко зелена́-та вина пьё?» —

«Зелена-та вина пьё по три рюмоцьки». —

«Ваш немудрой Козарушко Петровиць-от!

Я ишшу-то ёго да ровно шесть лет;

40 Да прошла про ёго слава великая

По всей земли, по всей вокра́инки.

Уж я хлеба-та ем да по семи пецей,

Зелена-та пью-то по три сороковоцьки».

У Козарушки серьцё да роскипелосе,

45 Да могуция плеци да росходилисе,

Лебёда́[444] ёго в лици вся перемениласе,

Да хватил-то он цюди́шша со добра́ коня

Да зашиб-то цюдишша о мать сыру земьлю.

Да тогда он заговорил: «Слава Восподу,

50 Слава Восподу Христу-ту, цярю небёсному,

Той же матери Божьёй да Богородици!

Мне-ка при́слал-то Бок да коня доброго,

Мне ише прислал-то Бок саблю вострую,

Мне тогда прислал-то Бок жа копьё булатноё».

55 А тогда розоставил да он шатёр белой,

Он шатёр-от белой-то поло́тьняной.

На зори тогды было да рано утряной,

На выка́ти-то было соньця красного,

Да во тих во горах-то да во Пешшерьскиях,

60 Да приплакиват Козарушку Петровиця,

Там живёт-то родима ёго се́стриця, —

Унесла е́ зьмея да семиглавая —

«Кабы был у мня брателко Козарушка,

У мня не были зьмеины да дити маленьки,

65 Они не́ ссали мои да груди белыя!»

Да поехал во горы да во Пешшорьския,

Он присек-то Козарушка Петровиць-от

Уж он всих-то зьмеиных малых детоцёк,

Роскинал, розбросал-то их по цисту́ полю,

70 По тому по роздолью да по широкому,

Посадил сестру-ту да на добра коня,

На добра-та коня он позади себя;

Да приехал к отцю да к родной матери,

Он и к тим-то полатам да к белым камянным,

75 Да крыцит-то Козарушка громким голосом, —

Вся полата у их пошаталасе,

Ставники́ в окнах побуту́сились;[445]

Да крыцял-то Козарушка звонким голосом:

«Уж ты гой еси, Пет дак Коромысловиць!

80 У тя было ли цядышко любимоё,

Да из мо́лодых Коза́ра да сын Петровиць-от?[446]

Да была ли ваша доць-та да прилюбимая?» —

«Да была-то одна доць-та у нас любимая». —

«Я привёз вашу доцерь да вам любимую». —

85 «Вы отдайте-тко доць мне-ка любимую». —

«Вы обсыпте мою-ту саблю золотом,

Я тогда-то отдам вам дочь любимую».

Тогда отдал доць-ту ихну любименьку,

Да приехал Козарушка ко бабушки.