– Довольно, – проскрежетал он, режа голосом слух. – Я сдаюсь.

– С каких это пор ты разговариваешь?! – остолбенел Пар’чин и остановился как вкопанный, а Джардир сдал назад.

Демон пожал плечами почти по-человечески:

– Когда я растаял у вас в башне, но убежать не сумел, я воссоздался с горлом и языком, которые могут издавать ваше примитивное хрюканье.

Джардир поднял копье:

– Значит, Шанджат…

Тот же жест.

– Был полезным трутнем.

Джардир вскипел от ярости и Втянул магию, чтобы зарядить убийственные метки, сохранившиеся на коже демона.

– Ты поступил бы иначе, дитя Каври? – спросил демон. – Было ли хоть раз, чтобы твое племя щадило мое?

Джардир встряхнул головой. «Не позволяй Алагай Ка говорить, – учил Эведжах, – ибо он отец лжи и медовыми речами способен убедить, что ночь – это день, а друг – это враг».

Но Пар’чин сделал шаг вперед:

– План не меняется, Ахман. Если мы хотим довести дело до конца, он еще нам понадобится.

– Возможно, – ответил Джардир, – но того ли нам хочется, Пар’чин?

– То есть? – не понял землепашец.

– Он отец лжи, Пар’чин. Обманывал нас на каждом шагу и никогда не был беспомощным, каким казался. Он обглодал Шанджата, словно дынную корку, убил Шанвах…

– Шанвах не погибла, – покачал головой Пар’чин. – С ней Ренна.

– И где они? – спросил Джардир. – Где мы сами, если на то пошло? Туннель, где все это началось, остался далеко позади.

Его сомнение отразилось и в ауре Пар’чина, когда тот оглянулся на проделанный путь.

– Можно пойти сквозь потоки тем же путем…

– А дальше? Медленно возвращаться за сотни миль от цели?

– Тем больше причин оставить демона в живых, – нахмурился Пар’чин.

– Я все еще могу отвести вас на мозговой двор, – сказал демон. – Он близко. Теперь ваши самки и трутень будут только помехой.

В его ауре не было лжи. Джардир обнаружил, что читать ее стало легче, после того как демон заговорил сам, без посредничества Шанджата.

– Он снова попытается сбежать, – сказал Джардир.

– Естественно, – не стал спорить демон. – Как и ты, окажись на моем месте. Но я доведу вас до улья.

– И до ловушек по ходу, – подхватил Джардир.

– Мозговой двор охраняется, – сказал Алагай Ка. – Удастся ли вам выжить – вопрос и, как у вас выражаются, инэвера.

Джардир поднял палец и принялся заряжать татуировки демона, пока тот не завизжал и не забился в корчах.

– Не смей произносить это слово, раб Най.

Он оборвал энергетический поток, и демон взглянул на него выпуклыми черными глазами:

– Я никому не раб.

– Что будет делать твоя дживах, если мы не вернемся? – спросил Джардир, когда они прошли через ущелье и углубились в туннели.

Арлен провел пальцем по меткам на обручальном кольце:

– Не знаю. Будет брызгать слюной от злости на меня и места себе не найдет. Хотелось бы думать, что она заберет Шанвах и пойдет наверх, но… Рен упряма.

– Кое-что общее у вас есть, – рассмеялся Джардир.

– Тебе легко говорить, – огрызнулся Арлен. – Не твой ребенок в опасности.

– Не вещай свысока, Пар’чин, – рыкнул тот. – Мой старший сын уже погиб ради Шарак Ка, а с дочерью ты сражался бок о бок в Лощине. Разве твоя жертва больше моей?

– Джайан и Аманвах взрослые, – ответил Арлен, проглотив комок в горле. – Они сами сделали выбор. А мой сын…

– Отцовский страх за детей не уменьшается с годами, Пар’чин.

– Да, пожалуй, – кивнул Арлен. – Я не хотел тебя…

Джардир сжал его плечо:

– Конечно, Пар’чин.

– Ваши сентиментальные чувства жалки, – проскрипел Алагай Ка, поспевая за ними на хилых ножках. – Они-то вас и погубят.

Он хотел уязвить, но Арлена его слова не задели.

– Я повидал ваше отродье в бою. Когда я убивал одного, его братовья и когтем не шевелили. Лучше погибнуть от сантиментов, чем жить без них.

Внешняя магия становилась все гуще, пока Арлен не почувствовал, что плывет в ней. Татуировки создали постоянную Тягу, которая заряжала его силой. Лучился и Джардир. Тусклым был только демон. Он старательно обуздывал свою силу, боясь оживить кожные метки.

Арлен вовсю тратил энергию, рисуя в воздухе метки тишины, замешательства и невидимости, – так он скрывал процессию от многочисленных демонов, которые встречались им на пути.

Их ауры были не единственным источником света. Арлен заметил, что начал пусть и смутно, но все-таки видеть естественным зрением. Стены излучали зеленоватое свечение. При близком рассмотрении выяснилось, что дело в лишайнике, который нарос поверх влажного камня. Он напитался магией и слабо горел.

Когда стало светлее, вонь демонов отступила, но быстро сменилась новой, намного худшей.

– Тьфу! – выругался Арлен. – Что за гадкий запах?

– Мы в кладовой, – ответил мозговой демон.

– Аламен фэ, – прошептал Джардир, вспомнив письмо Кавривах. В переводе с красийского это означало «те, кого не достигает взор Эверама». – Воины Каджи, угодившие в плен пять тысяч лет назад.

– Сколько же прошло поколений? Двести? – Арлен покачал головой. – Народ Лощины всего-то и прожил на великой метке год, не воюя вообще, а стал сильнее обычных смертных. Но во что превратятся люди за пять тысячелетий вблизи от Недр?

– Скоро увидишь, – поддразнил его демон. – Мы подошли слишком близко к заказнику, где их разводят. Они окружили нас.

– Мог бы предупредить, – буркнул Арлен.

– Ты знал, что так и случится, – сказал демон. – Сам виноват, если не подготовился.

– Не боишься попасть под перекрестный огонь?

– Скотина знает, что с моим племенем бесполезно бороться. Но мы редко вмешиваемся в их распри с другими стадами. Это вас, а не меня они убьют и сожрут.

– Они едят своих? – спросил Джардир.

В тот же миг просвистела стрела и вонзилась в плечо Арлена.

– Да будь ты проклято! – вскричал Арлен, выдергивая ее.

Древко было сделано из прочного волокнистого растения, а бритвенно-острый наконечник – из обсидиана.

Из-за камней появились сгорбленные создания, передвигавшиеся на четвереньках не хуже, чем по-людски. Вверху заскакали, как обезьяны, их сородичи. У всех – здоровенные острые зубы и ногти. Все – грязные и обнаженные, только у некоторых имелись сумки и кожаные ремни. Кое-кто держал примитивные костяные луки с тетивой из жил, другие – дубинки и копья с обсидиановыми наконечниками.