усыпанной бриллиантами. В последние годы своей жизни она наносила много румян, поскольку все еще стремилась не допустить, чтобы на ее лице появились следы времени; и, вероятно, только эти стремления были причиной того, что она жила в высшей степени воздержанно".83

Она была тщеславна, явно осознавая свои достижения и свою власть. "Тщеславие - ее идол, - говорил Иосиф II Кауницу, - удача и преувеличенные комплименты испортили ее".84 Фридрих Великий считал, что если бы Екатерина общалась с Богом, то претендовала бы, по крайней мере, на равное с ним положение.85 Тем не менее она разговаривала с Дидро как "человек с человеком" и просила Фальконе опустить комплименты. Она была столь же любезна (за исключением нескольких возможных убийств и освященных убийств на войне), как Карл II Английский и Генрих IV Французский. Она ежедневно выбрасывала из своих окон хлеб для тысяч птиц, которые регулярно прилетали к ней, чтобы их покормили.86 В последние годы своего правления она то и дело предавалась приступам гнева, не подобающим всемогуществу, но старалась не отдавать приказов и не подписывать бумаг в этих вулканических настроениях; вскоре она стала стыдиться таких вспышек и приучила себя к самообладанию. Что касается ее мужества, то Европа отбросила все сомнения.

Она была бесспорно и невозмутимо чувственна, но ее похождения оскорбляют нас меньше, чем парк Серф Людовика XV. Как и все правители ее времени, она подчиняла мораль политике и подавляла личные чувства, когда они мешали возвеличиванию государства. Там, где не было таких конфликтов, она проявляла всю женскую нежность, любила детей, играла с ними, учила их, делала для них игрушки. Во время своих поездок она всегда следила за тем, чтобы водители и слуги были хорошо накормлены.87 Среди бумаг, найденных на ее столе после смерти, была эпитафия, которую она сочинила для себя: "Она легко прощала и никого не ненавидела. Терпимая, понимающая, с веселым нравом, она обладала республиканским духом и добрым сердцем".88

Она не была добра к своему первому сыну; отчасти потому, что Павел был отнят у нее вскоре после рождения и воспитывался Паниным и другими под надзором Елизаветы; отчасти потому, что в заговорах с целью ее свержения иногда предлагалось сделать его императором с регентством; отчасти потому, что Павел давно подозревал свою мать в убийстве Петра; а также потому, что Павел "постоянно размышлял о краже своих прав" на престолонаследие своего предполагаемого отца. Но Екатерина приняла близко к сердцу очаровательных сыновей Павла - Александра и Константина, лично занималась их воспитанием, пыталась отдалить их от отца и строила интриги, чтобы корону унаследовал Александр, а не Павел.89 Павел, счастливый в браке со второй женой, с явным отвращением взирал на совокупность парамужчин, забавлявших его мать и истощавших доходы государства.

В умственном отношении Екатерина превосходила всех своих фаворитов. Она потакала их жадности, но редко позволяла им определять ее политику. Она впитала в себя французскую литературу настолько, что могла переписываться с ее лидерами, как ojie philosophe с другим; более того, ее письма к Вольтеру превосходили его письма в здравом смысле и соперничали с ними в изяществе и остроумии. Ее переписка была почти такой же объемной, как и у Вольтера, хотя и велась в перерывах между придворными интригами, домашними мятежами, критической дипломатией и войнами за карты. Ее беседы на сайте не давали покоя Дидро и приводили в экстаз Гримма: "Нужно было видеть в те моменты эту необыкновенную голову, состоящую из гения и грации, чтобы составить представление об огне, который ее колыхал, о валах, которые она пускала в полет, о выпадах, которые давили... один на другой... Если бы в моей власти было записать эти беседы буквально, весь мир стал бы обладателем драгоценного и, возможно, уникального фрагмента в истории человеческого ума".90 Однако в потоке ее идей присутствовали торопливая путаница и неустойчивость; она слишком быстро погружалась в проекты, которые не продумала до конца, и иногда терпела поражение из-за срочности событий и многогранности своих задач. Тем не менее, результат был колоссальным.

Кажется невероятным, что при столь бурной политической и военной карьере Екатерина находила время для написания стихов, хроник, мемуаров, пьес, оперных либретто, журнальных статей, сказок, научного трактата о Сибири, истории римских императоров и обширных "Записок по русской истории". В 1769-70 годах она анонимно редактировала сатирический журнал, в котором была главным автором. В одном из своих очерков она описала религиозного лицемера, который каждый день посещал мессу, зажигал свечи перед святыми образами и прерывисто бормотал молитвы, но при этом обманывал торговцев, оскорблял соседей, бил слуг, осуждал нынешнюю безнравственность и оплакивал старые добрые времена.91 Сказка Екатерины "Принц Хлор" рассказывала о юноше, который отправился в опасные приключения, чтобы найти сказочную розу без шипов, но в конце концов обнаружил, что такой розы нет, а есть добродетель; эта история стала классикой русской литературы и была переведена на многие языки. Две ее пьесы были историческими трагедиями в подражание Шекспиру, большинство же - незатейливыми комедиями, высмеивающими шарлатанов, обманщиков, скряг, мистиков, транжир, Калиостро, масонов, религиозных фанатиков; этим пьесам не хватало тонкости, но они нравились публике, хотя Екатерина скрывала свое авторство. На занавесе театра, построенного ею в Эрмитаже, она поместила надпись: Ridendo castigat mores - "Он со смехом карает нравы"; это хорошо выражало цель ее комедий. Олег, лучшая из ее драм, представляла собой замечательную череду сцен из русской истории, оживленных семьюстами исполнителями танцев, балетов и олимпийских игр. Большая часть литературных произведений Екатерины была отредактирована секретарями, поскольку она так и не овладела русским правописанием и грамматикой, и не слишком серьезно относилась к себе как к писательнице; но литература черпала мужество в императорском примере и дала окончательную и запятнанную славу ее царствованию.

VIII. ЛИТЕРАТУРА

Россия осознавала свою интеллектуальную незрелость. Множество авторов покорно копировали иностранные образцы или переводили произведения, снискавшие славу во Франции, Англии или Германии. Екатерина выделила из своего личного кошелька пять тысяч рублей на продолжение этого экзотического потока; она сама перевела "Белизеров" Мармонтеля. С русским энтузиазмом к обширным предприятиям Рахманинов, тамбовский помещик, перевел сочинения Вольтера, а Веревкин, директор Казанского училища, перевел на русский язык "Энциклопедию" Дидро. Другие переводили пьесы Шекспира, греческих и латинских классиков, Gerusalemme liber ata Тассо. . .

Гаврила Романович Державин был самым успешным поэтом царствования. Уроженец восточного Оренбурга, с татарской кровью в жилах, он десять лет прослужил в Преображенском полку, видел приход Екатерины к власти, участвовал в качестве офицера в подавлении пугачевского бунта и дослужился до места в Сенате. Отметив,