Вскоре он уснул крепким сном.

Всю ночь Паше снились кошмары. Сначала ему казалось, что за ним кто-то гонится, потом его вели на расстрел, потом он бежал. Под утро проснулся весь в поту. Ему уже казалось, что взорвали «Мерседес», в котором ехал он сам.

Паша открыл глаза и увидел перед собой тюремные стены, решетку на окне, людей, проснувшихся и находящихся в камере.

Коммерсанты, о которых говорил вчера Барабан, смотрели на него с большим любопытством и удивлением.

Вероятно, Барабан уже успел рассказать им о легендарной личности – Паше Цируле. Паша это чувствовал. Барабан старался угодить ему изо всех сил.

Он уже успел отправить по «дорогам» большое количество маляв, адресованных законникам, авторитетам, смотрящим и прочим уважаемым людям, о том, что Павел Васильевич Захаров, по кличке Цируль, заехал к ним на хату.

Затем Барабан сделал что-то типа протокольного представления. Он представлял каждого коммерсанта Паше. Коммерсант, в свою очередь, рассказывал свою историю – за что сидит, кем работал и так далее.

У Паши была своеобразная аудиенция. Он внимательно всех выслушал, кое-кому даже стал давать советы. Ему было странно, что на спецу, где обычно сидят крутые уголовники, авторитетнейшие люди воровского сообщества, вдруг стали появляться коммерсанты.

Но потом, через некоторое время, он понял, что это делалось за деньги. За деньги коммерсанты покупали себе даже тюрьму, по крайней мере, неплохое содержание на спецу. Камеры были малочисленные, не более двенадцати, а иногда и восьми человек.

Стали завтракать. Наотрез отказавшись от тюремной баланды, которую предлагал вертухай, открыв кормушку, сокамерники сели кушать деликатесы. Там был и балык, и буженина, севрюга, лишь икры не было. Закончив трапезничать, Паша сел за стол играть в тюремные нарды.

К тому времени уже стали поступать малявы с отзывом. Почти все малявы прислали жулики, сидящие на тот период в Бутырке. Единственное – малявы были короткие: подробнее напишут позже. Один законник даже предложил Паше встретиться на прогулке, мол, перекричимся с тобой на прогулке, побалакаем.

Закончив игру в нарды, Паша задумался. Теперь ему нужно было думать «о дороге», о так называемом пути, по которому можно получать нелегальный, запрещенный товар – наркотики и весточки с воли.

Что касается денег, то нужды в них не было, так как на Пашу уже работал тюремный общак, который в ближайшее время он должен был получить.

Неожиданно Паша вспомнил последние слова того опера, который приходил к нему в больницу. Кажется, зовут его Андрей. Он говорил о повторном обыске, о поисках общака. Паша тогда не подал виду. На самом деле его это очень взволновало.

Что же стало с лавэ? Нашли его? Братва или менты? Надо пробить ситуацию через Розу. Вскоре приедут адвокаты, через них он уж точно узнает, что приключилось, что с общаком, который он хранил долгое время.

16 декабря 1994 года

Сегодня Глеб немного успокоился, хотя вчера он здорово переволновался. Прежде всего – при самой перевозке денег Цирулю, особенно когда машина остановилась и к их «рафику» подошел Игнат.

Тогда Глебу показалось, что сейчас тот начнет стрелять, несмотря на то, что в машине сидели милиционеры с автоматами. Но деньги, тем более такая крупная сумма, могли заслонить это. В последнее время Игнат стал очень неуравновешенным. Но тогда все обошлось.

Приехав на виллу к Цирулю, Глеб очень волновался, когда у Игната не сложился разговор с Пашей. Глебу казалось, что Цируль вот-вот взорвется и выставит всех из дома, скажет: решайте, парни, свои проблемы сами, а ко мне не суйтесь. Но этого не произошло.

В конце концов Глеб понял, что Игнат очень не понравился Цирулю. В то же время Глеб надеялся, что сам он приглянулся старому законнику и теперь, если что, может рассчитывать на поддержку Паши как арбитра в решении спорных вопросов, которые, вероятно, могут возникнуть в ближайшее время.

Сегодня Глеб решил не расслабляться, а посвятить день объезду тех коммерсантов, которым в недалеком прошлом делал «крышу» его босс Константин.

Первым коммерсантом, входящим в план сегодняшней инспекции Глеба, был некто по кличке Рыба. Звали его Василием, а фамилия была Рыбкин. Кличку же свою он получил не от того, что имел какое-то отношение к уголовному миру (хотя Глеб знал немало уголовных авторитетов с такой же кличкой), а за свой чрезмерный вес и широкие губы, напоминавшие рыбий рот.

В общем, Глеб знал его как Рыбу. Раза два или три он был вместе с Костей, так что Рыба знал Глеба.

Рыба имел несколько магазинчиков, два ресторана и пиццерию, которые давали достаточный доход. Часть этого дохода Рыба отчислял бригаде Константина. Глеб знал, что офис Рыбы находился именно в пиццерии. Там у него был просторный кабинет, оборудованный всеми атрибутами современного кооператора.

Пройдя мимо зала пиццерии, где еще почти никого не было, так как народ собирался, в основном, после полудня, – Глеб сразу направился к кабинету, где сидел Рыба. Перед дверью маячил охранник из службы безопасности. Он привстал. Глеб кивнул ему – хозяин на месте? Тот кивнул утвердительно и спросил:

– Как представить?

– Скажи – от Константина.

Охранник внимательно взглянул на Глеба, вероятно, он знал, что Костя погиб. Охранник приоткрыл дверь. Рыба, видимо, уже знал, что пришел именно Глеб – может быть, у него было наблюдение, может, кто-то предупредил, – но он сам вышел из кабинета и махнул Глебу рукой: заходи.

Глеб вошел, огляделся. В кабинете никого не было. Поздоровавшись за руку с Рыбой, Глеб опустился в мягкое кожаное кресло у стола.

Глеб спросил:

– Как дела?

– Все нормально, – ответил Рыба.

– Что нового?

– Да все по-старому.

Глеб чувствовал какую-то настороженность со стороны Рыбы.

– Ты слышал про наше горе?

– Да, – покачал головой Рыба. – Я даже приезжал возложить венок на могилу.

– Видишь, как жизнь складывается – мы с тобой в мягких креслах сидим, а Костя – царство ему небесное – в земле лежит, – осторожно начал разговор Глеб. – Я что приехал. Лидера нашего нет, так что в дальнейшем деньги за «крышу» тебе нужно присылать мне.

Рыба, вероятно, ждал этого разговора, так как моментально отреагировал:

– Понимаешь, Глеб, я не против платить вам. Но тут маленькая неувязочка, точнее, непонятка, вышла.

– Какая непонятка? – поднял на него глаза Глеб, подумав: «Неужели этот толстый коммерсант отказывается платить?»

– Нет, нет, – как бы прочел его мысли Рыба, – я платить буду. Но до тебя вчера ко мне приезжал другой старший.

– Игнат, что ли?