девать их вроде некуда, и жечь жалко... в конце концов, когда еще с гоблинской книгой ознакомишься.

Надо признаться, высшей оценки, чем «жечь жалко», от восторженной публики Хастред еще не получал — вполне возможно, потому, что никогда мемуары на ознакомление и оценку не выставлял. Ну или от кратковременного недостатка кислорода мозг эльфа слегка пострадал и осенился взрывом душеспасительной гениальности, не заблокированной многовековым снобизмом.

- Тогда извиняюсь, - неловко изронил книжник, опуская свое дубовое оружие. - Хотя впредь, ежели соберешься смеяться над чужим творчеством, делай это по крайней мере не в доме автора.

- А нас-то заверили-с, что вас уже и след простыл!

- Сильно преувеличено, - Хастред тяжело вздохнул. - Неужели вы не слышали, сколько всего, творимого по городу в последние дни, на мой счет записано?

Слуга изобразил сложное выражение при помощи бровей, губ и вообще всего, что нашлось на его узенькой хорьковой мордочке — что-то вроде «ну мы-то не дурошлепы-обыватели, нам-то правда ведома».

- Короче, я чего явился-то, - спохватился Хастред. - Бери вон мешок и собирай в него мои тетрадки. Не оставлю вам на осмеяние... сам смеяться буду, а может, в комическую пиесу отдельные фрагменты переделаю.

Эльф покладисто выдернул из угла пыльный мешок, расправил горловину и принялся сваливать в него многочисленные хастредовы тетради, но при упоминании пиесы на лице его проявилось легкое выражение сомнения, перемеженного с гадливостью.

- Театр не любишь? - нахмурился Хастред.

- К театру лоялен-с, сударь. Только вот чтоб постановки ставить, в наше просвещенное время недостаточно историю взять-с, надо уметь организовать это все... как со стороны постановки, так и со зрительской. А в бегах будучи, многим ли вы зрителям показаться отважитесь?

- Так это тут в бегах, а за пределами этих стен — огромный мир!

- О, - эльф участливо кивнул, кхекнул смущенно и понизил голос. - А разве вы не слыхали-с, что из городской черты уже вышли и укокошили одного барона, земли которого очень глянулись нынешнему Лорду-Наместнику, вкупе со всеми бароновыми наследниками, причем одного догнали уже за границей Нейтральной Зоны-с? Вам, ежели вы, конечно, тот самый Хастред, а то волос у вас много больше, чем нам было описано-с, я бы рекомендовал появляться где бы то ни было с большой осторожностью... а то слыхал я в определенных кругах разговоры, что много в каких местах вы планируете свои дерзкие преступления-с.

- Встрял так встрял, - признал Хастред обескураженно. - Вот и спасай этот мир, когда к нему с какой стороны ни приступишься — все задница. Ты собирай, собирай, не отвлекайся.

Когда тетради были собраны, Хастред подобрал мешок и забросил его за плечо, эльфу тяжело кивнул головой и двинулся на выход, но ступив за дверь, столкнулся с юным эльфом, которого весьма точно описал сосед — с гламурно высветленными волосами, большим количеством блескучих висюлек и в коротких штанцах-шаравонах, выпуклых настолько, что впору было сдавать паренька страже по обвинению в краже арбузов. Хастред даже на миг растерялся, парень ли это вообще или девица, поскольку на рожу эльфы все по одним лекалам скроены, а украшений для мужчины был откровенный перебор; положился на свой бессбойный внутренний компас и, поскольку стрелка осталась в бездействии, постановил не усложнять и принять эльфа за парня.

Эльф, кажется, и сам себя за парня принял с перепугу, потому что схватился за рапиру, висевшую на боку, выдернул ее из ножен и расплылся в такой вычурной стойке, что Хастред словил дежа вю — где еще мог встречать додиков, эдак корячащихся. Потом припомнил — пихалийская школа фехтования, там у них бзики какие-то были насчет того, что кроме укола острием другие виды ударов недопустимы.

- Вали-ка, пока я добрый, - посоветовал гоблин сдержанно. - Вон можешь в дом сбегать, там где-то мои топоры были... будь ласков, вынеси.

- Топоры?! - взвизгнул эльфенок истерично.

- Топоры, - подтвердил Хастред. - Такие, знаешь... тут железка, а здесь ручка... не сможешь поднять, тащи волоком, они не обидятся.

Эльф на секунду замешкался, а потом — Хастред понял это быстрее него самого по заполошным глазам — решил выбиться в герои и отчаянно ткнул рапирой в грудь гоблину, и промахнуться ему было трудновато, поскольку шириной Хастред минимум втрое превышал мишени, на которых фехтовальщики отрабатывают свои выпады.

Хастред, едва завидев признаки агрессии, без спешки выкатил из-за плеча по собственному боку мешок с тетрадками и вывесил его на пути рапиры, устремившейся к его сердцу. Тонкий клинок вонзился в ткань, легко ее проколол, бодро прошел, судя по толчкам, пару тетрадок, на третьей начал терять скорость, и совсем завяз примерно на половине глубины мешка.

- Хоть какая-то польза от моей писанины, - похвастался Хастред и бросил мешок наземь. Эльфик пытался удержать рапиру, но задача оказалась ему не по плечу — пышный корзинчатый эфес выскользнул из руки, едва не выдрав ее саму из плеча. Хастред шагнул навстречу обезоруженному противнику и коротким точным движением всадил ему снизу два пальца в ноздри — замечательный болевой прием из детства, который заставляет жертву задуматься о своем поведении. Эльф взвыл и, ухватившись обеими руками за разящую длань правосудия, на ней повис, словно мелкий лемур. Если бы подтянулся, смог бы сняться с пальцев, но это же эльф — у них тот, кто способен на своих тонких ручках подтянуть свое жухлое тельце один раз, уже кандидат в цирковые уродцы с переразвитой мускулатурой.

- Раз уж пообещал, - проворчал Хастред себе под нос. - Учись, поганец, правилам гостеприимства, в жизни пригодится!

Размахнулся и метнул юнца через забор по направлению к соседскому сараю. Кажется, нос бедняги лопнул, когда срывался с пальцев, по крайней мере на них Хастред обнаружил помимо соплей еще и кровь, а тельце эльфа с истошным визгом шлепнулось о стену, пару секунд на ней повисело, как мокрый носок, и свалилось наземь. Из сарая выглянул сосед с кружкой в руке, взглянул на причину беспокойства, расплылся в улыбке, огляделся по сторонам и, не завидя ненужных свидетелей, показал Хастреду большой палец.

Подбирая мешок, Хастред ненароком обернулся и обнаружил, что недодушенный им эльф-слуга, этот недожатый поклонник его художественного таланта, пытается подкрасться к нему с тяжелым подсвечником в руках.

- Не стыдно? - вопросил Хастред укоризненно. - Я с тобой по-братски за искусство трындел, а ты чего творишь?

- А это ваше, вы забыли-с, - не растерялся эльф, протягивая подсвечник.

Ловкий, однако, попался, ни в