“Почему именно в пятницу, когда это сильнее всего ударило по аэропортам и вызвало наибольший протест?” – спрашивали себя почти все сотрудники Белого дома.

– А потому, – отвечал Бэннон. – Чтобы вся эта гопота слетелась в аэропорт и протестовала.

Вот так надо давить либералов: довести их до исступления, чтобы они полевели.

В воскресенье, после выхода иммиграционного указа, Джо Скарборо и его соведущая на телешоу MSNBC “Утро с Джо”, Мика Бжезински, приехали на ланч в Белый дом.

Скарборо – бывший конгрессмен-республиканец из Пенсаколы, штат Флорида. Мика – дочь Збигнева Бжезински, высокопоставленного помощника в Белом доме Джонсона и советника Джимми Картера по национальной безопасности. Телешоу, запущенное в 2007 году, завоевало поклонников в нью-йоркской политической и медийной тусовке. Трамп давно сделался его фанатом.

В самом начале президентской кампании 2016 года, после смены руководства NBC, дело шло к тому, что из-за падения рейтингов это шоу закроют. Но Скарборо и Бжезински установили хорошие отношения с Трампом и оказались в числе немногих коллег, кто не только позитивно его оценивал, но и, кажется, понимал его образ мышления. Трамп стал их частым гостем, а само шоу давало возможность говорить с ним более или менее напрямую.

Трамп мечтал о такого рода отношениях: медиаперсоны принимают его всерьез, часто о нем говорят, интересуются его взглядами, делятся с ним сплетнями и распространяют сплетни, которыми он поделился с ними. Они превратились в общую группу инсайдеров – что может быть лучше? Хотя Трамп и позиционировал себя как политического аутсайдера, на самом деле такое положение его уязвляло.

Он считал, что продвигаемые им СМИ (этой паре он помог удержаться на своих местах) ему обязаны, так же как СМИ, бесплатно предоставлявшие ему прямой эфир, считали, что это он им обязан. А Скарборо и Бжезински видели себя этакими полуофициальными помощниками или даже координаторами, отчасти благодаря которым он занял столь высокое место.

В августе у них случилась публичная разборка, за которой последовал трамповский твит: “Когда все уляжется, я расскажу реальную историю @JoeNBC и его очень неуверенной давней подружки @morningmika. Два клоуна!” Но разборки Трампа часто заканчивались молчаливым признанием, пусть даже неохотным, взаимной выгоды, так что вскоре их отношения снова сделались сердечными.

Когда они приехали в Белый дом на девятый день его президентства, Трамп с гордостью показал им Овальный кабинет – и на мгновение сдулся после слов Бжезински, что она с девяти лет не раз бывала здесь с отцом. Он продемонстрировал им разные памятные вещи и, с особым рвением, новый портрет Эндрю Джексона, президента, которого Стив Бэннон сделал знаковой фигурой новой администрации.

– Как, по-вашему, прошла первая неделя? – спросил у пары Трамп весело в ожидании лестных слов.

Скарборо, озадаченный его беспечностью на фоне протестов по всей стране, не сразу нашелся, что сказать.

– Мне понравилось, что вы сделали с U. S. Steel и что вы приняли в Овальном кабинете парней из профсоюзов.

Трамп пообещал использовать в трубопроводах страны американскую прокатную сталь и в своем стиле встретился в Белом доме с представителями профсоюзов строительной и сталепрокатной промышленности, а потом пригласил их в Овальный кабинет – вот чего, по утверждению Трампа, никогда не делал Обама.

Но Трамп продолжал настаивать на ответе, и у Скарборо возникло ощущение, что никто ему не говорил о провальной неделе. Бэннон и Прибус, входившие и выходившие из офиса, вполне возможно, убедили его в том, что неделя была успешной.

Тогда Скарборо высказал свое мнение, что вопрос с иммиграцией мог бы быть решен и получше и что сейчас наступил период испытаний.

Трамп, удивившись, произнес длинный монолог, как все отлично складывается, и со смехом обратился к Бэннону и Прибусу:

– А вот Джо не считает, что неделя была удачной. – И, повернувшись к Скарборо: – Надо было мне пригласить Хэннити[12]!

За ланчем – подали рыбу, которую Бжезински не ест, – к ним присоединились Джаред с Иванкой. Джаред, сделавшись наперсником Скарборо, делился с ним внутренней информацией о Белом доме – то есть фактически сливал. Тот в ответ защищал позиции Кушнера и его взгляды. Но сейчас зять и дочь почтительно слушали, как Скарборо и Бжезински щебечут с президентом, а тот, как всегда перетягивая одеяло на себя, толкал речи.

Трамп продолжал требовать позитивных впечатлений от своей первой недели, а Скарборо вновь стал его хвалить за прием сталелитейщиков. Тут Джаред вставил, что поддержка профсоюзов, традиционная тема демократического электората, исходила-то от Бэннона, что это “в духе Бэннона”.

– Бэннона? – наскочил на зятя президент. – Причем тут Бэннон? Это была моя идея. Это в духе Трампа, а не в духе Бэннона.

Кушнер сразу поджался и больше в разговоре не участвовал.

Меняя тему, Трамп обратился к гостям:

– Ну а вы, ребята? Что там у вас? – это был намек на их тайные отношения, переставшие быть особой тайной.

Скарборо и Бжезински ответили, что все не так просто и пока непублично, но в целом хорошо, все решается.

– Вам надо пожениться, – дожимал Трамп.

– Я вас поженю! Я унитарианский священник в Интернете, – неожиданно заявил Кушнер, вообще-то ортодоксальный еврей.

– Что? Ты о чем? – воскликнул Трамп. – Зачем им твое благословение, когда они могут получить мое? Их поженит президент! В Мар-а-Лаго!

* * *

Практически все убеждали Джареда не занимать должность в Белом доме. Как член семьи он и так сохранит огромное влияние и при этом не будет находиться под ударом. А как человек команды и член администрации он не только поставит под вопрос свой опыт, но и, независимо от президента, станет объектом нападок со стороны врагов и критиков. Кроме того, если у тебя есть титул в Западном крыле – не считая титула зятя, – то найдутся желающие его у тебя отобрать.

Джаред и Иванка выслушивали советы – в том числе от его брата Джоша, который, преследуя двойной интерес, не только пытался его защитить, но еще и выказывал свою антипатию к Трампу – и, взвесив “за” и “против”, их проигнорировали. Сам Трамп всячески поощрял амбиции зятя и дочери, однако, по мере того как их возбуждение росло, стал выражать некоторый скептицизм – и при этом всем рассказывал, что он не в силах их остановить.

Для Джареда и Иванки, как, собственно, и для всех в новой администрации, включая президента, это был сумасшедший поворот в истории – как же можно не ухватиться за такую возможность? Это стало их совместным решением и, в каком-то смысле, их совместной работой. Они заключили между собой честную сделку: если когда-нибудь представится такой шанс, она попробует себя в президентской гонке (во всяком случае раньше, чем он). Первой женщиной-президентом, утверждала Иванка, станет не Хиллари Клинтон, а она, Иванка Трамп.