Амелия знала, как ей стоит поступить. Как она поступит.

И все же она не могла заставить себя произнести решающие слова.

— Тогда не делай выбора, — произнес герцог. — Просто иди сюда.

Это была не просьба, а приказ, и Амелия с благодарностью повиновалась. Уверенность мужчины заставляла ее идти вперед, как если бы он тянул ее на веревке. Амелия остановилась в нескольких дюймах от него и заглянула в его красивое лицо.

— Поцелуй меня.

Еще один приказ, которому было так легко повиноваться. Ведь Амелии приказывали сделать то, чего она и сама отчаянно желала. Герцог немного наклонился, и девушка запечатлела на его губах теплый, неспешный поцелуй. Впереди ее ждет бесконечное количество поцелуев. Наслаждение от созерцания этого необыкновенно красивого мужчины без одежды. Ощущение тяжести его обнаженного тела.

Поцелуй закончился.

— А теперь скажи «да».

Она будет герцогиней. Хозяйкой шести домов. Она обвенчается в часовне Святого Георгия на Ганновер-сквер в самом центре Лондона. Наденет безумно дорогое платье из богато расшитой парчи цвета слоновой кости, что она видела на прошлой неделе на Бонд-стрит. Свадебный завтрак будет состоять из белоснежного торта с тремя разными начинками и мороженого, разложенного по вазочкам в виде цветков орхидеи. Но только не роз, потому что розы есть у всех. В букете невесты тоже будут орхидеи, она прямо на этой неделе поедет в оранжерею и сделает заказ.

Все же некоторым ее мечтам суждено осуществиться.

— Скажи «да», Амелия.

— Да, — ответила девушка. Это оказалось настолько легко, что она повторила еще раз: — Да.

— Хорошая девочка.

Герцог одарил ее еле заметной, но вместе с тем захватывающей дух улыбкой, и ради этого изгиба губ Амелия забыла обо всех своих мечтаниях. И будь что будет.

— Я поговорю с твоим братом. — Морленд взял со стола перчатки.

— Сообщи мое имя своему секретарю! — выпалила Амелия, отдавшись на волю трепетного предвкушения. — Нужно составить список гостей и начать приготовления к свадьбе.

— Это ни к чему, — ответил герцог. — Мы поженимся в этой самой комнате. Завтра.

Спустя сутки Амелия сидела в одной из двух розовых гостиных Бьювел-Хауса, декорированных по вкусу хозяйки дома, обожавшей этот цвет. Нетерпеливо вздохнув, она сжала руку Лили Чатуик и вот уже, наверное, в пятидесятый раз спросила:

— Вы в самом деле не возражаете?

— Не возражаю, — ответила Лили.

Амелия пожевала нижнюю губу.

— Просто я так ужасно себя чувствую в вашем присутствии.

Как же все это неправильно. Свадьба в то время, как тело Лео Харклифа еще даже не предали земле. Это так безвкусно, так бездушно и так… пусто без мороженого и орхидей. Очевидно, мнение Амелии интересовало герцога Морленда менее всего. Приготовления к бракосочетанию велись в невероятной спешке, нравилось это Амелии или нет. Вчера в полдень крыльцо Бьювел-Хауса наводнили многочисленные посыльные. Одни доставили все необходимые бумаги и специальное разрешение архиепископа на брак, а другие — дорожные сундуки с фамильным гербом Морленда, куда слуги должны были упаковать вещи Амелии. А перед этим явилась модистка в сопровождении двух швей, вооруженных ножницами и булавками. Очевидно, герцог не шутил, когда заметил, что голубому шелковому платью Амелии пора на пенсию.

Почти целый час все три порхали вокруг девушки, снимая мерки и важно цокая языками, словно мнили себя тремя Мойрами, спустившимися на землю вершить судьбу Амелии.

А сегодня утром в ее маленькую спальню, расположенную в дальнем конце дома, прошествовал лакей с целой горой коробок в руках. В больших покоились облака белоснежных нижних юбок и тонких, точно паутина, батистовых сорочек. А в маленькой Амелия обнаружила украшения из жемчуга. Среди обновок нашлось и изысканное платье, сшитое по последнему слову моды из серого атласа. Сдержанный и в высшей степени благопристойный, этот цвет тем не менее показался Амелии чудесным. Она провела рукой по подолу, и ткань заиграла в лучах солнца оттенками сирени.

— Красивое платье, — заметила Лили.

Пальцы Амелии сжались в кулак от стыда. Вместо этого чудесного нового платья ей стоило надеть старое из черного бомбазина. Но она всегда испытывала слабость к дорогим тканям.

— Вы это заслужили, — произнесла Лили, словно прочитав мысли подруги. — И не должны чувствовать себя виноватой в день собственной свадьбы. Я правда очень благодарна за приглашение. Что бы я стала делать? Сидеть дома и лить слезы? Вчера у меня было достаточно времени для этого, да и завтра тоже. А сегодня мне приятно отвлечься от грустных мыслей. Кроме того, я испытала облегчение.

— Облегчение от того, что вам не придется выходить за него замуж? — Амелия сухо рассмеялась. — Да, понимаю. Лучше я, чем вы.

— Вы меня не так поняли. Я уверена, что его светлость станет вам прекрасным мужем.

— Правда? Хотелось бы и мне в это верить.

Лили заглянула Амелии в глаза.

— Амелия, вы не поверите, что он прислал мне вчера.

— Не модистку с помощницами, я надеюсь?

— Нет, нет. Чек.

Амелия закрыла лицо руками, чтобы сдержать готовое сорваться с языка недостойное леди ругательство.

— Господи, неужели опять эта проклятая лошадь?

— Все не так плохо, как вы думаете.

— Я была несказанно удивлена, когда…

Бах.

Дверь гостиной распахнулась с такой силой, что даже петли загромыхали. Амелия испуганно вскочила на ноги. Лили последовала ее примеру, но гораздо грациознее.

В дверном проеме стоял герцог Морленд. Высокий. Темный. Красивый. Источавший гнев.

Даже своенравные темно-каштановые кудри на висках не осмелились сегодня бунтовать, безжалостно укрощенные с помощью гребня и помады. Безупречное черное пальто и начищенные до блеска ботфорты как нельзя кстати соответствовали мрачному настроению своего хозяина. Взгляд герцога излучал гнев и высокомерие. Однако при этом Морленд был так невыносимо красив, что Амелии стало больно смотреть на него. Она чувствовала себя так, словно проглотила всех трех проворных портних, присланных герцогом, и теперь они прошивали ее желудок своими острыми иглами.

На лице Лорана, стоявшего за спиной герцога, отразилась досада.

— Простите, я пытался его удержать.

— Господи, да что случилось? — Амелия, словно защищаясь, скрестила дрожащие руки на груди. Но потом порывисто опустила их и спрятала за спину. Она напомнила себе, что перед ней стоит всего лишь обычный, смертный и весьма далекий от совершенства мужчина. И она не позволит ему запугать себя — ни сейчас, ни в будущем.

— Леди Амелия, — недовольно произнес герцог, — вы… — он окинул ее таким взглядом, что кожу Амелии закололо мириадами иголок под жемчужно-серым шелком, — вы опоздали.