– Куда вы пропали, Каскад? Мы потеряли вас!

– Обстоятельства складывались таким образом, что возможности выйти на связь не было. На сегодняшний день обстановка такова: мы находимся на подъеме на хребет в квадрате 65–12. Пытаемся по лощине выйти на хребет и там найти площадку для эвакуации. Но нас сдерживает проливной дождь, превративший лоно лощины в грязевой поток, грозящий перерасти в селевой, и группа «духов» на хвосте. С минуты на минуту ожидаем боестолкновения с последующим отрывом и подъемом на хребет.

– Потери?

– Потерь нет. Пятеро «трехсотых». Нужна будет срочная эвакуация по первому же вызову.

– Понял тебя, Каскад! Готовим «вертушки» эвакуации и ждем сообщений. Сейчас погода над базой нормальная.

– Зато у нас ненормальная… Но лететь им придется все равно. Иначе нам амбец придет! Все. Конец связи.

– Дрюня, руководи здесь с Костяном, а я спущусь к раненым. Да! Отправьте вон на ту горку наблюдателя с «СВУ», лучше Качка. – Седой указал рукой на возвышающийся над лощиной утес. – Дайте ему рабочую рацию, чтоб отслеживал все передвижения «духов»!

Цепляясь руками за уступы каменных стен, Седой отправился вниз, постоянно скользя на раскисшей глине. Добравшись до искусственной кладки, закрывающей проход, он шагнул в узкое отверстие лаза и грудью наткнулся на ствол автомата.

– Ладно, это я, – тихо сказал он в темноту. – Как вы здесь?

– К бою готовы! – нарочито бодро отрапортовал капитан Мухин.

– А вот бой-то вам и не нужен. И наша задача в том и состоит, чтоб вас бой не зацепил никаким боком… Как раненые?

– У двоих температура – у нашего прапорщика и у вашего снайпера с перебитой ногой. Остальные более-менее.

– Антибиотик горящим вколол?

– Вколол. Повязки поменял… Ты меня, командир, после этой передряги, пожалуй, в доктора переквалифицируешь… – полушутя закончил капитан.

– А вот хрен тебе! – Седой отвечал на полном серьезе и для пущей убедительности сложил известную комбинацию из трех пальцев, которую и ткнул под нос капитану. – А кто нас из ущелий вытаскивать будет? Наши жопы спасать? Ладно, братцы! – Он пошел к выходу. – Закладывайте лаз, скоро начнется…

– Командир! – капитан поймал его за рукав «комбы». – Послушай…. Ты… Видишь, даже не знаю, как обращаться к тебе… Я хочу сказать, я вижу, что ты делаешь для нашего спасения. Хотя понимаю, что спасаешь и своих разведчиков. А потом, еще наше сверхсекретное оборудование…

– Кстати, о вашем оборудовании речь при постановке задачи вообще не шла. Приказ был – вытащить вас. А это, видимо, предполагало, что вы не уйдете, не сохранив оборудование. Так что не греши на командование…. Задача была – спасти экипаж!

– Да не важно это, – махнул рукой капитан. – Важно твое отношение к своим ребятам и к нам. Вот за что я тебе кланяюсь в пояс. Спасибо тебе, командир! За мужество, за профессионализм, в общем… за все!

Капитан до хруста в костях сжал руку Седого. Тот повернулся и пошел прочь. У самого лаза вдруг остановился и тихо сказал:

– Капитан, может сложиться такая ситуация, что передо мной возникнет необходимость кем-то пожертвовать ради спасения остальных… И, можешь не сомневаться, мой выбор падет на кого-то из вас, а не на моих хлопцев. Это чтоб ты не заблуждался относительно моего благородства… И еще раз: сидите здесь тихо, как мыши. «Духи» ни в коем случае не должны обнаружить вас. Потому что… Если обнаружат, мы вам ничем не сможем помочь.

Седой шагнул в лаз и исчез в мареве тумана.

– И за честность – спасибо! – сказал в пустоту капитан…

Дождь немного поутих, но ветер гнал по небу черные, набухшие влагой тучи, обещая скорый ливень.

С трудом добравшись до лагеря, Седой в изнеможении опустился на мокрый камень. Но с удовлетворением подумал, что атаковать на скользком, крутом склоне боевикам будет вдвойне тяжело. В чехле разгрузки хлюпнула разряженным аккумулятором рация, и голос Юры Качка произнес одно слово – «идут».

– Все по местам! – крикнул Седой. – Оружие к бою! Никому не стрелять, пока не сработает минная ловушка!

В рваных клочьях тумана вскоре показалась первая группа боевиков. Они тяжело поднимались вверх по склону, помогая себе при ходьбе выструганными в лесу жердями. «Духи» работали ими, как лыжными палками.

У боевика, шедшего в головном дозоре, на груди висела тарелка английского миноискателя AN/PSS-14, очень чувствительного и надежного. В наших подразделениях таких не было. Седой видел только один экземпляр (трофейный) на занятиях по минному делу в Ханкале. Миноискатель реагировал на все виды боеприпасов, независимо от места их установки.

Седой поискал глазами Экстрима. Тот виновато опустил глаза, развел руками, подполз к Седому и прошептал:

– С этим прибором они закладки обнаружат – это уж как пить дать. Но ведь их еще нужно будет обезвредить…

– Да не будут они их обезвреживать: подорвут накладным зарядом, и вся недолга! – Седой зажевал свой вислый ус, что всегда делал в минуты волнения.

– Так нам-то это только на руку! – Миха коварно ухмыльнулся. – От взрыва сдетонируют «тарелки» (МОН-200), которые я вынес вперед метров на десять и развесил на скалах. Не зря же я пер на себе эту тяжесть!

– Ну, Мишка, не дай бог, не сработают твои сюрпризы! – Седой ткнул Мишке под нос увесистый кулак, больше похожий на пудовую гирю.

Сапер «духов» остановился ровно у линии фугасов и поднял вверх правую руку. К нему подошел еще один. Вдвоем они быстро вскрыли всю минную постановку Экстрима, но, как и предположил Седой, обезвреживать не стали. Заложив тротиловые шашки, они установили в них синие пятиминутные шнуры «ЗТП» и, сорвав предохранительные чеки, отошли, укрывшись за камнями.

Пять минут задержки взрыва… Мишка ерзал на мокрых камнях, не находя себе места, поминутно вскидывая из-за камней голову. Наконец, взглянув на часы, прохрипел: «Пять минут…» Но взрыва не было. Мишка снова вынырнул из-за камня, но Седой с силой пригнул его голову к камню:

– Миха, не дергайся – в пятиминутке «ЗТП» еще предусмотрен запас в двадцать секунд. Забыл, что ль?

И в этот момент рвануло так, что тела разведчиков подбросило на мокрых камнях. Вслед за первым, строенным взрывом последовал второй – еще более мощный. Горы содрогнулись от удара взрывной волны, осыпав русло лощины мелкими камнями. Смешанный с грязью и каменным крошевом водяной столб поднялся метров на двадцать…

Далеко внизу раздались вопли ярости и боли.

«Духи» оправились скоро. Это был опытный отряд с опытным амиром. Понеся потери, они не стали повторно карабкаться на склон, а открыли огонь из подствольников, нащупывая оборону разведчиков. Когда гранаты начали рваться в непосредственной близости от укрытия группы, Седой подал знак, и все ушли под прикрытие скал. Не видя ориентиров в виде вспышек ответного огня, «духи» прекратили расходовать боеприпасы и затихли.