роскошный отель», – рассказывал большевик Алексей Окулов, один из организаторов секретной эвакуации правительства из Петрограда. Он пытался с товарищем распределить номера гостиницы по спискам, но эта задача оказалась безнадежной – «Националь» не вмещал столько людей. Некоторые работники, невыспавшиеся, злые, ругались на безобразную организацию, требуя комнату, но слышали в ответ – мест нет, все расписано.

Владимир Ленин со своим окружением провел в отеле около недели, пока обустраивали квартиру в Кремле. «Националь» превратили в общежитие для чиновников – Первый Дом Советов: постояльцы жили бесплатно, получали обед в столовой и специальные книжки с отрывными талонами, которые меняли в магазине на сухой паек. В вестибюле стоял комендант, вооруженный до зубов. Часовые, точно в крепости, спрашивали: «Товарищ, ваш пропуск!» В некогда первоклассном отеле скрипели сапоги, оставляя грязные следы на керамической плитке и дубовом паркете, пахло кожей и мокрой шерстью, до революции там царила совсем другая атмосфера.

Давайте представим, что мы перенеслись в начало XX века – тогда гостиница называлась «Национальной», отель переименовали большевики. Нарядный швейцар встречает у входа с широким кованым козырьком, где переплетаются листья с гроздьями ягод, обрамляя картуш с датой: «1903» – в этот год открылась гостиница, правда, сам козырек появился позже. В вестибюле улыбается управляющий в черном сюртуке – он подводит к любезному портье, который выдает ключи «швейцарскому мальчику», одетому в шаровары, косоворотку и шапочку с павлиньими перьями. Багаж подхватывает коридорный в красной рубахе с передником.

«Швейцарский мальчик» провожает в номер. Мы проходим мимо четырех мускулистых атлантов с накидкой на голове – они застыли по бокам лифтов и застенчиво опустили глаза, отвернувшись друг от друга. За атлантами будто парит мраморная лестница с изящными коваными перилами, где причудливо складываются в узоры тонкие стебли с листьями. Стены и потолки усыпает искусная цветочная лепнина. По витражным окнам ползут растения – здесь распускаются красные бутоны или свисают желтые ягоды. Мы чувствуем дух эпохи модерна – он словно летает над лестничными пролетами!

Поднимаемся на третий этаж, где начинаются номера. Если в современном «Национале» более двухсот номеров, то в начале XX века, куда мы с вами переместились, насчитывалось сто шестьдесят. Каждый обставили дорогой мебелью: на третьем и четвертом этажах – из полированного красного дерева, на пятом и шестом – из светлого или мореного дуба. В номере мы рассматриваем модерновые орнаменты на стенах и подходим к звонку – раздается звук колокольчика, откликается официант во фраке, принимает заказ на завтрак, и «буфетный мальчик» приносит еду на деревянном подносе.

Если мы позвоним два раза, появится горничная в темном платье с передником, тремя звонками вызовем коридорного – по вечерам он чистит ботинки, выставленные гостями за дверь. Служба в фешенебельном отеле считалась престижной – туда попадали по рекомендательным письмам от сотрудников, и «мальчиков» брали, только если работали их родственники. При этом служащие гостиницы получали выходной два раза в месяц – с часу дня, целый день отдыхали на Рождество и Пасху, а отпуск, неоплачиваемый, проводили раз в два года.

Спускаемся на первый этаж, где за большими витринными стеклами в дубовых рамах находились изысканные магазины, размещавшиеся и на втором этаже. Мы встречаем знакомую вывеску: «Сергей Васильевич Перлов», слышим запах китайского чая, перебиваемый ароматом свежего хлеба, заглядываем в соседнюю булочную Чуева, а после примеряем платье с атласными лентами, пайетками и бисером в магазине братьев Петуховых. Позже идем в ресторан на втором этаже, изучаем меню, выбираем устрицы, паштет из дичи с трюфелями, гатчинскую форель, любуемся видом из окна на башни Кремля, Красную площадь, Исторический музей и разглядываем гостей за соседними столиками: царских министров, дипломатов, магнатов.

Эту гостиницу, одну из лучших в Москве, построили три миллионера: Александр Шамшин, Семен Лепёшкин и Александр Шлезингер – директора «Варваринского акционерного общества домовладельцев». Предприниматели хотели перещеголять гостиницу «Метрополь», которую возводили по соседству, а потому не экономили ни на блестящей отделке, ни на технических новшествах. В конце XIX века магнаты скупили здания на углу Тверской и Моховой улиц и пригласили опытного архитектора Александра Иванова – выпускник Императорской академии художеств, мастер спроектировал около шестидесяти домов в Петербурге, а затем переехал в Москву, где быстро заработал имя.

Александр Иванов снес старые постройки и в 1901 году начал возводить шестиэтажную гостиницу со всеми современными удобствами: лифтами, телефонами, электрическим освещением, собственной котельной с паровым отоплением. В отеле обустроили водопровод, сделали вентиляцию, установили английские фаянсовые ванны и раковины, подключили к канализации ватерклозеты – туалеты. Чтобы запахи еды не мешали гостям, блюда спускали с кухни на шестом этаже на специальной подъемной машине. Работы закончили за два года и застраховали гостиницу на миллион двести тысяч рублей.

«Все ничего, ходил, но против гостиницы „Националь“ остановился, ахнул и стал пальцем окна считать. Пересчитал, помножил в уме, сколько стекол и сколько стоит», – иронизировал над знакомым Евгений Замятин в «Блокнотах». Давайте тоже изучим фасад отеля, только с другой целью, и найдем черты модерна. Модный в то время стиль проявляется в широких окнах, рисунке балконных решеток, волнообразной форме аттика – верхней декоративной стенки. Александра Иванова относят к старшему поколению архитекторов московского модерна – в проекте всплывают детали предыдущей эпохи, когда царила эклектика и смешивались разные архитектурные стили, так что на фасаде мы замечаем нетипичный для модерна декор: колонны, пилястры, кариатиды.

На углу здания, между окнами шестого этажа, прячутся четыре майоликовых панно: слева двое парней в косоворотках и лаптях играют на дудках, справа смотрят в сторону две девушки в длинных рубахах и развевающихся головных уборах, в центре летят над морем журавли, а рядом – пасется стадо на лугу, вдалеке тянутся юрты и возвышаются горы. Такой керамический декор создали на гончарном заводе «Абрамцево», которым владел известный промышленник Савва Мамонтов, затеявший строительство «Метрополя», так что это своеобразная отсылка к отелю-конкуренту.

Над майоликовыми пейзажами тянется индустриальное панно: едет трактор, пыхтит паровоз, дымят заводские трубы, вырастают линии электропередачи – такая советская картина не вписывается в элегантный облик гостиницы, и неспроста. Панно заменило оригинальную абрамцевскую майолику в 1931 году, когда Первый Дом Советов снова сделали гостиницей и устроили ремонт, а через два года отель передали