— Ты не должна этого терпеть. Ты красивая, умная, ты…

— Молчи, — повторила Джейн. —  Хватит этих сентиментальных бредней. От них только хуже становится.

С этими словами она отстала, незаметно присоединившись к Майклу, занятому беседой с Максимом.

На берегу затона компанию встретил Шовкун с помощниками. Они с гордостью подвели гостей к простой на вид конструкции, представлявшей собой липовый киль, к которому постепенно прибивались ярусы тщательно подогнанных досок, которым предстояло подняться на почти трехметровую высоту. Для удобства киль был погружен в глубокую яму, устланную листами нержавеющего железа. Чайку предполагалось спустить по ним на воду, как по скользкой горке. По уверениям Шовкуна, задача была вполне по силам полутора десяткам мужчин.

Он убедил Майкла сократить длину лодки с двадцати метров до пятнадцати, чтобы с ней могли управляться шесть-восемь гребцов. Для них уже начали устанавливаться широкие прочные скамьи, сидя на которых нужно было упираться ногами прямо в днище, поскольку палуба на чайке отсутствовала.

— По-хорошему надо бы садить по два человека на весло, а весел иметь хотя бы дюжину пар, — рассуждал Шовкун. — Но тогда потребовалась бы целая куча народу, которую надо кормить и поить.

— У нас будет парус, — напомнил Майкл. — Мачту еще не вытесали?

— Мачта нужна сборная, шеф. При виде турков казаки мачты снимали и укладывали на дно, чтобы издали не заметили. Сами тоже ложились. Борта-то всего на метр из воды торчат. Попробуй разгляди такую чаечку издали. А она раз — и уже рядом.

— Нам-то зачем такие премудрости? —  скривился Макс. —  Ставьте обычную мачту, нормальную. Лишь бы парус навешивать.

— Нет, — отрезал Шовкун. — Тогда сами стройте. Или на моторке плывите. Это казачья чайка, а не корыто. Кабы знал, что так повернете, то не брался бы.

Его помощники покивали в знак согласия, а потом на всякий случай пожали плечами, давая понять, что готовы принять любое мнение, лишь бы им платили.

— Окей, окей, успокойся, Петр, — вмешался Майкл. — Будем делать все, как положено. У нас все-таки научный эксперимент, а не увеселительная прогулка.

Максиму явно не понравилось, что последнее слово осталось не за ним. Ткнув пальцем в деревянный остов, он заметил:

— Что-то у тебя не видно разницы между передом и задом. Нос должен быть острый, а корма шире и выше. Разве не так?

— А вот и нет, — возразил Шовкун, не скрывая чувства превосходства. — У чаек руль с обеих сторон размещался, и плыть они могли хоть туда, хоть сюда. —  Он показал ладонью. Это позволяло мгновенно, без разворота менять курс на противоположный, всего лишь начав грести в обратную сторону. Турки офигевали. У них корабли годами строились и не имели такой маневренности. А казаки могли хоть полсотни чаек пустить на воду за два или три месяца. Потеряли флот — не жалко, новый отстроим.

— И верфи не надо, — поддакнул Быков, прислушивавшийся к разговору.

— Точно! — обрадовался Шовкун при виде единомышленника. —  Экономнее чайки корабля не было на всем свете. Дерево, смола, чуток железа, канаты да веревки, вот и все расходы.

— Работа мне не так уж дешево обходится, — заметил Майкл с кислой миной.

— Посмотрел бы я на тебя, если бы ты каравеллу строил.

Фраза вызвала смешки у рабочих, которые, впрочем, стали дружно откашливаться, заметив косой взгляд, брошенный на них боссом.

— Мне не нужна каравелла, — заявил Майкл заносчиво. — Мне нужна чайка.

— И это правильный выбор, — улыбнулся Шовкун. — Быстроходнее, надежнее и проще корабля не было. Запорожские казаки запросто развивали скорость в восемь узлов на одних только вёслах.

— Это сколько? — поинтересовался Юрий, приблизившийся к компании вместе с остальными спортсменами.

— Пятнадцать километров, — сообщил ему Быков. — А ты разве не знал?

— Почему я должен знать?

— Разве ты на яхте не ходишь?

Спортсмены переглянулись. Юрий сплюнул и сказал:

— У нас паруса, а не узлы.

— Понятно, — сказал Быков.

— Что тебе понятно? — вызверился Жека.

— Дима! — укоризненно воскликнул Максим и покачал головой, говоря взглядом: «Мы же договаривались, а ты опять начинаешь!»

— Я просто объяснил про узлы, — стал оправдываться Быков.

Торопясь погасить назревающий конфликт, Шовкун выдал еще одну порцию информации:

— Путь от устья Днепра до Анатолии казаки проделывали часов за сорок, если погода позволяла. А это через все Черное море, представляете? Турецкие галеры в сравнении с ними были медлительными и неповоротливыми.

Ознакомительная лекция продолжалась еще минут десять, и все это время Быков ловил на себе взгляды спортсменов, не сулящие ему ничего хорошего. А Джейн так на него больше и не посмотрела. Ни разу.

Когда «начальство» уехало, рабочие и спортсмены стали знакомиться ближе. Этому очень поспособствовали два жестяных бочонка пива, выставленные приезжими. Ближе к ночи в ход пошли также бутылки с более крепкими напитками, так что спать укладывались хорошо поддатыми.

Спальней служил большой навес, сооруженный на краю строительной площадки. Желающие могли разместиться также в шалашах, но после возлияний большинство предпочло почивать на свежем воздухе, чтобы выветрить из организма спиртное.

Быков расстелил на земле спальный мешок, хотел было лечь, но решил сперва сходить в кусты. Когда он возвращался, тишину прорезали отчаянные вопли. Бросившись в лагерь, Быков увидел, как одни мужчины осматривают ногу плотника Журбы, а другие колотят по земле палками, азартно толкаясь при этом.

Выяснилось, что они добивают гадюку, ужалившую несчастного. Это произошло, когда он забрался в спальный мешок и, очутившись в тесноте, не смог уклониться от соприкосновения со змеей. Трое самых трезвых из компании потащили Журбу к машинам, чтобы везти в больницу. Остальные, качая головами и щелкая языками, обсуждали случившееся. Отмалчивался только Быков. По неизвестной причине гадюка облюбовала именно его мешок. Если бы Журба по пьяни не спутал спальные места, то на его месте оказался бы Быков. Хотелось верить в случайное стечение обстоятельств, но не получалось.

Дни проходили в напряженной работе и были похожи друг на друга как две капли воды. Нелепая смерть Журбы успела забыться всеми, кроме Быкова. Ложась спать, он не забывал проверять мешок, да и вообще постоянно был настороже, чтобы на него ничего не свалилось сверху и не воткнулось в спину.

Поскольку машины находились достаточно далеко от лагеря, Журбу доставили в больницу слишком поздно. Те трое, что его везли, заблудились в темноте, а потом ногу у плотника парализовало, он начал бредить, и его пришлось нести на руках. Та же страшная участь ожидала бы и Быкова, если бы ему не приспичило отлить перед сном.