— Русь, а Русь… Скажи, а закончить секс с узлом ты же в любой момент можешь? Ну, ты вроде говорил…

Говорил, но уже давно. А Эля тогда испугалась — ей и от члена в обычном состоянии ощущений хватало с избытком, — и наотрез отказалась экспериментировать вне течки. Но, может, после такого долгого марафона попробовать — самое оно?

Мышцы под пальцами закаменели, а встречный вопрос прозвучал хрипло.

— Почему ты спрашиваешь?

Элька даже привстала на локтях от возмущения.

— Что значит, почему⁈ Раз спрашиваю, значит, интересно… — потом отвела глаза и, слегка покраснев, тихо добавила: — Кажется, сейчас я готова попробовать. Хочу почувствовать, каково это…

Тональность голоса волка сменилась на низкое порыкивание, даже с каким-то урчанием.

— Ну если готова и хочешь… Да, могу в любой момент, не обязательно в течку, если ты именно об этом спрашивала.

Эля подозрительно уставилась в воодушевлённое лицо оборотня.

— Для тебя это как-то по-особенному воспринимается?

Тот лишь кивнул, рвано вздохнул и моментально подгрёб под себя замершую в предвкушении девушку. Длинно и жарко лизнул от ключиц, по горлу, до самого уха. Тело пронзило дрожью, а волк ещё и слегка прикусил вновь изжёванное за эти сутки плечо, и Эльку выгнуло от захлестнувшего волной возбуждения. Этим Рустам не ограничился и принялся вылизывать всё её тело, быстро подобравшись к пульсирующему комочку плоти. Но ласкал так, заррраза, что желанная разрядка никак не наступала — в пытках удовольствием Руся толк знал.

Тело уже колотило от желания, когда любимый волк закинул её ноги себе на плечи и, неотрывно глядя в глаза, не позволяя провалиться в мир ощущений, начал издевательски медленно вдавливаться в истекающий влагой вход. Отчаянно хотелось податься навстречу и насадиться уже на желанную твёрдую плоть, но коварный альфа крепко держал её бёдра, не позволяя сдвинуться ни на миллиметр.

— Русяаааа…

Этот жестокосердный лишь улыбнулся довольно и продолжил медленное — слишком медленное! — вторжение, пока Элька не начала поскуливать и хныкать от неудовлетворённого желания. Вот тогда он наклонился, накрывая губы жадным поцелуем (и складывая её практически пополам) и резко вошёл до самого упора. Мамочки… Это было настолько остро и сильно по ощущениям, что она от души заорала в требовательно терзающий её губы рот. Ну, как заорала? Замычала скорее.

А потом… Руся оставил в покое её губы, начав покрывать мелкими жалящими поцелуями всё, до чего мог дотянуться, не меняя позы, и задвигался. Сначала достаточно медленно, но каждый раз входя до упора и на пару мгновений задерживаясь в этой точке, потом всё быстрее, и быстрее, и быстрее… Вскоре Элька не могла уже ни о чём думать, лишь стонать и вскрикивать на эти глубокие резкие толчки, приносившие феерическое удовольствие.

Оргазм обрушился внезапно и настолько сильно, что сознание на некоторое время отключилось, словно качаясь на мягких волнах где-то в нигде, но довольно быстро вернулось к реальности из-за непривычных ощущений. Непривычных настолько, что поначалу испугали: казалось, её изнутри распирает настолько, что того и гляди разорвёт надвое как минимум! Элька заскулила и попыталась выкарабкаться из-под тяжёлого, крепко прижимающего к кровати тела, но Руся только сильнее обхватил её плечи и плотнее прижался бёдрами, вдавливаясь глубже. Хотя куда глубже-то? И так казалось, что член альфы упирается в самый желудок!

— Тшш, маленькая… Потерпи немного, острые ощущения скоро должны пройти, ты привыкнешь. Да и нельзя нам сейчас пытаться разъединяться, это тебе точно навредит.

Ага, потерпи. Как тут терпеть-то? Но что-либо изменить у неё всё равно сейчас не получалось, так что Элька прикусила губы, продолжая тихонько поскуливать, но постаралась расслабить остальное тело. И почти сразу, прислушиваясь к ощущениям, поняла, что первая боль и в самом деле довольно быстро проходит, оставляя только чувство вторжения и сильной наполненности. Очень сильной, скорее даже переполненности. И пусть это чувство странное и непривычное, но, как оказалось, вполне терпимое.

И вот когда она, вроде бы, приспособилась к этому распирающему переполнению, заодно начав ощущать мерную пульсацию узла, Руся отпустил её ноги, позволяя тем безвольно раскинуться в стороны (потому что хоть как-то напрячь мышцы, даже чтобы скрестить их на спине любимого для удобства, сил не было совершенно), приподнялся на локтях, обнимая ладонями её лицо и погружая в головокружительно-нежный поцелуй, и… начал двигаться. Мелко, не слишком быстро, скорее раскачиваясь, чем скользя, но Эльку от первого же движения шарахнуло таким удовольствием, что тело натурально затрясло.

А потом перед глазами вспыхнули звёзды вместе с радугой и сильнейший оргазм накрыл её с головой. И ещё один, и ещё — удовольствие накатывало почти без перерыва, не давая отдышаться, вырывая из горла уже почти вой, и, в конце концов, отправляя в беспамятство, наполненное блаженством.

Спустя полчаса, когда узел спал и Рустам смог выскользнуть из обессиленного множественными оргазмами тела своей пары, Эля обвисла в его руках безвольной тряпочкой, по которой то и дело пробегали остаточные судорожные волны уходящего удовольствия. Мужчина осторожно опустил возлюбленную на кровать и нежно поцеловал в приоткрытые припухшие губы. Те даже не дрогнули в ответ на ласку — девочка не то чтобы без сознания, просто в довольно глубокой послеоргазменной прострации.

Для него ощущения тоже оказались внове: с другими самками секс, даже с узлом, никогда не был настолько ярким и оглушающим. Осталось удостовериться, что его девочке понравилось не меньше, и больше она не будет так активно возражать против завершения очередной ночи склещиванием(2) с узлом. Не постоянно, но хотя бы иногда. Слишком острое это удовольствие, обладать вот так полно своей парой.

Рус улыбнулся. В лице Эли он обрёл такую драгоценность, что недавнее похищение совершенно выбило его из колеи и погрузило в отчаяние. Потерять свою пару, идеальную насколько это вообще возможно, казалось просто чудовищным. Почему-то в голове сразу всплыло всё, чего они ещё не успели с его малышкой, а вместе с воспоминаниями вспыхнула и ярость на тех, кто посмел покуситься на самое дорогое, что может быть у альфы. Рустаму повезло, что рядом с Элей оказался оборотень. А вот похитителям очень и очень — нет, просто они ещё не поняли, насколько фатальным для них станет это невезение, когда он найдёт заказчиков. А он найдёт обязательно.

Альфа удовлетворённо вздохнул — всё закончилось, всё хорошо, они снова вместе! — и растянулся рядом с блаженствующей возлюбленной, подгребая ту поближе к боку и оплетая руками.

Ситуация повторялась. Александр (а среди знакомых — просто Алекс) снова стоял перед недавно совершенно незнакомым вожаком, и снова на коленях. Вот уж не думал он, спасая попавшую в беду, немного странную самочку, что её альфа окажется настолько сильным. Даже сейчас, когда ярость Рустама направлена не на него, мощь волка подавляла. Впрочем, причина такого положения оборотня-чужака была вовсе не в этом. Просто он просил. Впервые в своей жизни просил о милости. Смиренно и с надеждой.

Для волка-одиночки, взр а щенного перекати-полем, каким являлся его отец, шаг серьёзный и одновременно странный. Одиночки не любят подчиняться, а выросшему вне стаи очень сложно учиться следовать её законам, но у Алекса просто не было выбора. Не стало с того момента, как, войдя в дом своего временного надзирателя, волк столкнулся с нею.

Его отец не верил в пары, но сын подозревал, что так трансформировалась обида волка на судьбу — ту единственную и самую дорогую его старик так и не обрёл. Начал жить с волчицей, и даже до беременности дело дошло, но перед самыми родами самка встретила своего альфу. А отцу проще оказалось обвинить несостоявшуюся супругу в ветрености, забрать вскоре родившегося сына-альфу и вернуться к ремеслу наёмника, оставленному ради попытки зажить нормальной жизнью, чем просто отпустить её к тому, к кому тянуло сердце.

Маленький Алекс рос бойцом, мотаясь по миру с отцом и не зная жизни, обычно свойственной оборотням. Что ни говори, но они всё