хозяин дома лично меня пригласил. Я веду дело об убийстве его жены, полагаю, что сегодняшний обстрел дома как-то связан с этим. Что скажешь, Илья Григорьевич? Вы тут уже всё посмотрели?

— Дело об убийстве жены, говоришь. Интересно, это кое-что объясняет. Как утверждают охранники: некий мужчина в маске клоуна перелез через забор и стал требовать выйти к нему Алексея Корфа. Охранники попытались его остановить и объяснить, что хозяина нет дома. Тогда клоун сказал, что Алексей ответит за всё и за убийство своей жены, и за то, что у него увёл девушку. Уже после, когда неизвестный пошёл к выходу, он начал стрелять из спортивного пистолета в охранников и по дому.

— Странная какая-то выходит история. У нас даже по делу об убийстве никаких концов нет для распутывания. Теперь ещё и некий клоун. Какие-то следы от него остались? Отпечатки на пуле? Кого-то же из охранников ранили.

— Илларион Львович, дорогой, остался только клоунский розовый нос. И на том нет никаких отпечатков, следов потожировых веществ. Ничего.

— Я так понимаю, у меня очередной глухарь. — Грустно подвёл итог майор Лёвушкин. Но мы уже с Олегом спешили его взбодрить новой тёпленькой информаций от Пашки с Анжелой.

Я рассказал про нашу с Баршаем и Анжеликой встречу. Изложил стражам порядка всё, что нам с Вишней удалось узнать. В конце концов капитан Назаренко понял, что это уже не его дело и откланялся. Мы с Илларионом Львовичем устроились на моей кухне. Олег любезно разлил всем кофе и выудил из холодильника остатки пирожных, заметив снова странное бегство Береславы.

— Алексей, действительно, как-то удивительно совпадает одно с другим. Почему всё-таки ваша помощница по дому неожиданно уехала и куда? — Испытующе спросил у меня майор Лёвушкин.

— Илларион Львович, я бы и сам хотел это знать. Но у меня совсем нет никакой информации о моей же помощнице по дому. Береславу нанимала Вероника, ей она понравилась сразу среди многих кандидаток. Я не стал вдаваться в подробности и доверился выбору жены. Она всегда в отличие от меня хорошо разбиралась в людях.

С каждой минутой мне не нравилось происходящее всё больше и больше. Я понимал лишь одно: кто-то затеял нешуточную игру против меня. Вопрос: кто???!!! У меня не было ни одного даже маломальского предположения, кто бы мог начать со мной воевать, да так лихо. Все братки из 90-х уже постарели и «поседели», мозги у нас давно на место встали. Конкуренция, конечно, была, с тем же Баршаем, например. Но соперничали мы здравомысленно и в рамках приличия. Я даже откаты никому никогда не платил, поскольку был честным до мозга костей. Поток моих мыслей прервал Олег.

— Алексей, поделись с нами соображениями, я так и вижу, как у тебя мозги работают. Если ты в голове перебираешь наших конкурентов — то зря. Дело личного характера. Насколько я понял, клоун же сказал, что ты у него увёл девушку? Давай перетряхнём список всех твоих девушек, которые были несвободны.

Илларион Львович даже закашлялся от сарказма Вишни и таких глубоких подробностей моей личной жизни. Майор удивлённо изогнул брови, о чём-то своём подумал, а потом одобрил идею Олега. Вишний вообще очень нравился следователю…в отличие от меня.

— Алексей, ваша личная жизнь — это, конечно, ваше личное. Но я всё же соглашусь с Олегом. Вам придётся помочь следствию и составить список всех возможных женщин, чьи избранники могли бы начать мстить за измену. Полагаю, это или своего рода тихий и скромный муж или возлюбленный, который сошёл с ума от ревности, или заведомо неадекватный и опасный мужчина. Вы подумайте пока, как будут версии, жду от вас обратную связь. Нам необходимо составить психологический портрет убийцы и понять ход его действий.

— Майор, дело в том, что я встречался исключительно со свободными женщинами, не обременёнными мужьями, любовниками, детьми. С Анжеликой Кожедуб произошла осечка, я действительно не знал, что она — гражданская жена Паши Баршая. Поэтому у меня нет и не будет никаких предположений, кто мне может мстить и столь рьяно.

— Да что же такое! Мыло начало начинаем с начала. Лёша, прости, Господи, не при следователе будет сказано: а ты верил всем бабам, с которыми спал? Все у тебя были в постели честные после исповеди во грехах?! — Олег снова злился и подливал ещё масла в огонь. А я, итак, читал по глазам майора, как ему не нравится вести дело со мной в главной роли. Но тут я вспомнил о таинственном свидетеле…

— Уважаемые, позвольте заметить, что я не один, кто может помочь следствию. Илларион Львович, а что там неприкосновенный друг моей жены говорит? Давайте у него или у неё спросим?

— Точно! Алексей, как мы могли забыть про свидетеля? — Наконец-то за весь день Вишний начал оттаивать и перестал смотреть на меня сквозь призму своего презрения. — Ты, кстати, нашёл личный дневник Вероники?

— Какой личный дневник? — Этот вопрос мы с товарищем Лёвушкиным задали одновременно.

— Илларион Львович, ладно вы не знаете. Но, Лёша, я же тебе говорил, что узнал: Ника в тот день искала свой личный дневник. Думаю, если она кого-то боялась и искала накануне гибели этот неладный личный дневник, значит, в нём что-то было…

— Не помню, не слышал. Когда ты мне об этом говорил? — Я искренне не помнил ни о каком личном дневнике Веронике.

— Точно! Я не договорил, тебе же как раз Береслава позвонила в тот момент. Тогда говорю всем: накануне убийства, когда Вероника съезжала из дома, она искала свой личный дневник. Не знаю, что, как и о чём Ника там писала. Это немногое, что я смог узнать. Но уверен — деталь важная.

— Олег, при всё моём уважении, но личный дневник — не самая важная для следствия деталь. Поверьте моему профессиональному опыту, все эти типично женские штучки — просто мелочи. И даже если Алексей найдёт данный предмет, то толку от него не будет.

— Товарищ майор, я хотя бы пытаюсь какие-то версии строить. А вот от вас мы пока так и ничего толкового не слышали. — Насупился Олег, помрачнев пуще прежнего.

Глава 16

«Ты была мне как дочь. Хотя я тебя и ненамного старше. Это только Алексей Владимирович думает, что я старая калоша. Но мы то с тобой обе знаем, что мне тридцать с небольшим хвостиком…». — Я был уверен, что подумал об этом про себя, но озвучил свои размышления вслух. Потому что Лёвушкин и Вишний удивлённо спросили в один голос:

— Что?