– Прости меня! Я хотела тебе сюрприз сделать, потому ничего и не сказала, – неуверенно пыталась оправдаться Мила, донельзя растерянная и ошеломленная известием.

Она еще не решила для себя, как ей относиться к невероятной для нее новости – то ли как к счастливому недоразумению, спасшему от разоблачения, то ли… Нет, лучше пока совсем не думать об этом: не время и не место. Мила интуитивно понимала, что разбираться в этой необыкновенно странной истории с беременностью лучше наедине с собой, а не хором.

– Вы, я вижу, оба – большие мастера на сюрпризы! – пробурчал Николаев, думая о том, что пути Господни неисповедимы, раз такое исчадие порока и греха забеременело. Каких только чудес на свете не бывает!

– Вот уж радость, так радость! – поднялся дядюшка. – Да что же мы здесь-то толчемся, пойдемте в столовую, праздновать! – Он выглянул за дверь. – Маняша! Быстрее сюда! Немедленно!

– Ах, да что опять-то стряслось? – прибежала на крик запыхавшаяся и испуганная Маняша с неизменной бутылочкой валерьянки, уверенная в том, что кому-то вновь потребовалась ее срочная помощь в виде успокоительного средства.

– Маняша! – дрожащим, напыщенно-торжественным высоким голосом объявил дядюшка. – У нас сегодня великий праздник. Радость-то какая, радость: Людмилочка ждет ребенка! Маняша, наша Людмилочка беременна! Готовь праздничный обед!

И дядюшка расплылся в такой счастливой улыбке, что скажи ему сейчас кто, что это только очередная шутка ее ненормальной на всю голову племянницы или элементарная ошибка доктора, он наверняка бы просто убил клеветника, разуверившего его в навалившемся на него счастье.

– Царица Небесная, счастье-то какое! – Маняша выронила из рук бутылочку, и та разбилась, ударившись об пол и распространив по комнате крепкий запах успокоительного средства, так необходимый сейчас всем, чтобы не допустить никому ненужных в данный момент сердечных приступов, которые, как известно, случаются и при получении слишком радостных известий.

– Вы пока спускайтесь вниз, а я себя немного приведу в порядок и присоединюсь к вам.

Мила стояла бледная и растерянная, держась за спинку кресла. Ей казалось, что еще немного – и она упадет в обморок. То ли от неожиданного известия, то ли от слабости, мучающей ее последнее время и измотавшей вконец.

– Нет уж, – решительно заявил Николаев, обращаясь к Миле. – Оставайся-ка ты здесь, пока не почувствуешь себя лучше. Это я как лечащий врач говорю: тебе нужен покой и длительный отдых. Вот укладывайся и спи. А праздник мы завтра устроим, когда тебе станет значительно лучше.

– И правда, Людмилочка, – подхватил расчувствовавшийся дядюшка. – Мы, пожалуй, пойдем. А ты, родная, отдыхай. Тебе сейчас Маняша поесть принесет, прямо сюда. А как утолишь голод, так сразу спать и укладывайся. И пусть тебе приснятся только хорошие сны!

Лишь только Мила осталась одна, как уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Господи, неужели случилось то, о чем она мечтала больше всего на свете! Она ждет ребенка! Это самые счастливые в мире слова для любой женщины, желающей стать матерью. И что может быть прекраснее!.. Стоп! А если это только ошибка? Нет, этого просто не может быть, потому что не может быть никогда! Тогда что она здесь делает? Нужно немедленно бежать разыскивать Алешу и сообщить ему радостную весть. Да-да, она сейчас поднимется и… И Мила уснула крепким счастливым сном.

Она проснулась только утром, когда пронырливый луч солнца проскользнул сквозь неплотно прикрытые шторы балконной двери и заиграл ярким надоедливым солнечным зайчиком на лице. Открыла глаза, и чувство радости заполнило ее всю без остатка. Теперь она твердо знала, что справится со всеми проблемами. И чем скорее начать их улаживать, тем лучше. Мила глянула на часы: шесть утра. Самое то, что нужно. К Троянову она должна была вернуться еще вчера вечером, поэтому он наверняка сейчас места себе не находит, икру мечет. Набрав номер, приложила трубку к уху.

– Мерзавка! – заорал он, лишь заслышав ее голос. – Ты что там, совсем мозги растеряла? Я всю ночь глаз не сомкнул, ожидая твоего звонка.

– Мне стало плохо, и дядюшка вызвал врача… – начала было оправдываться Мила.

– Совсем ополоумела, дура деревенская?! – Казалось, он задыхается от бешенства. – Ведь это же полнейший провал! Ты не должна была позволять себя осматривать, тудыть твою растудыть!

– Но все же обошлось! Меня приняли за нее.

– Не может быть!.. Ты мне врешь! За сколько меня продала, чертова стерва?

– Я правдива, как никогда, – сказала Мила и подумала: «А может, и в самом деле сдать его дядюшке со всеми потрохами? Но тогда придется и про его Людмилочку рассказать, и про ее желание расправиться с ним… И про себя, мечтающую занять место его племянницы. Целая шайка преступников. Вот он нас всех скопом и упечет за решетку. И срок нашей банде припаяют совсем не хилый».

– Уничтожу, если узнаю, что ты переметнулась на их сторону!

– Зачем же так тупить-то! – разозлилась Мила. – Да если они хотя бы заподозрят что неладное, то сами, без суда и следствия, вздернут меня на первой же попавшейся осине. Я не могу сейчас говорить, меня ждут. Получится вырваться только к вечеру. И позаботьтесь о том, чтобы спящая красавица до моего возвращения не проснулась. – Мила отключила телефон.

Теперь диктовать условия пришел ее черед. Лучше, конечно, бросить все да сбежать, пока цела. Только далеко без документов и денег не убежишь. Но хоть попробовать.

Плохая идея, потому что скрыться от Троянова нереально. Да и всю жизнь не набегаешься. Особенно в интересном положении, а в недалеком будущем – еще и с дитем на руках. Мила улыбнулась и погладила рукой живот, пока плоский, но в скором времени… Она мигом спустилась с небес своих мечтаний и снова окунулась в действительность. Если и скрываться от врага, то лучше у него под боком, в его собственном доме, прикинувшись его лучшим другом… Потому она и вернется к Троянову, чтобы узнать его планы и намерения. А теперь нужно готовиться к отступлению. И Мила направилась в гостиную.

В семь утра они уже сидели за празднично накрытым столом. Маняша трудилась всю ночь – все равно от этакой-то радости не уснуть, – готовя в честь наследницы настоящий «пир на весь мир для посвященных в семейную тайну». Никто, кроме Миланского, Николаева и Маняши, не должен знать о беременности Людмилочки, иначе с покоем придется распроститься навсегда.

Особенно это опасно для будущей мамочки, так как ее счастливая жизнь немедленно превратится в сущий ад, став достоянием гласности и очередным реалити-шоу в золотой клетке мещанского любопытства. А почему Мила решает за диву? Может, та только и мечтает о подобном карнавале со своей звездной беременностью? Этакая потрясающая реклама! Еще и книгу напишет «Кто хочет стать беременной королевой светского бомонда Милой Миланской».

Они сидели втроем за богато накрытым столом с великолепными и сказочно пахнущими яствами, истинными произведениями кулинарного искусства, способными удовлетворить запросы самого капризного гурмана: поросенок заливной целиком на большом овальном блюде; фромаж из рябчиков на двухъярусном постаменте; крабы заливные с буше из рыбы; севрюга заливная целиком; икра красная и черная в золотых розетках и конечно же самые дорогие и изысканные вина, которые только возможно купить за деньги. А еще желейно-фруктовый торт красоты неописуемой и наверняка потрясающий на вкус.