продолжил более серьёзно. — Завтра вам выпадет возможность проверить вашего нового приятеля на профпригодность. Только идти в поход лучше целой группе, а не одному больному мальчику.

— И далеко идти? — спокойно спросил Волков, помешав маленькой ложкой чай. Вылить бы ему на лысину!

— А вот этого я вам не скажу! — рассмеялся гадко Азраил, хрустнув помехами. — Просто расскажу предельно кратко, что завтра в Зоне появится уникальная аномалия «Дубликат». Всё, что в неё не забросишь, она копирует с идеальной точностью. Всё, кроме живых существ. Их я советую в «Дубликат» не забрасывать. Да, и попытка будет всего одна! Так что, надо вам хорошо подумать, что захотите копировать.

— Подожди секунду, — Лесоруб поднял раскрытую ладонь. — А скажем, рюкзак, набитый едой, медикаментами и патронами он может скопировать?

— Вполне да, — ответил алхимик, после задумчивого мычания. Похоже, решал, стоит ли нам знать такую информацию. Что ж, это куда упрощает дело. Намного удобнее набить полный рюкзак, и зашвырнуть его в «Дубликат», чем решать, какую банку тушенки бросить. С рисом или гречкой? Да и хорошую погоду она не сделает.

Пожелав нам ехидно удачи, Азраил прервал связь. Только стихли последние помехи, мы переключили внимание на командира. Судя по сдвинутым бровям, Волков уже погрузился в думы, какие продукты захватить и кого отправить в поход. Жаль, что фанатик не сказал, куда именно идти. Крыска хитрая. Я даже немного поостыл после новости о завтрашнем походе. Вроде как с Багирой разобрались, выставлять его пока не будут. Только то, что ночью он будет спать крепко связанный, меня всё равно очень не устраивает!

— Ну и? — Лесоруб подался вперёд, облокотившись о стол, внимательно глядя на Волкова. — Ты хочешь отправить новенького завтра к этому «Дубликату»?

— Да. Это хорошая возможность проверить его, — строго ответил долговец, постукивая пальцами по стенке своей кружки. — Я пойду вместе с ним, чтоб гадёныш не сбежал с припасами. Есть добровольцы?

— Окей, я пойду с вами! — я поднял правую руку. — Только вот загвоздка. Вдруг у Вити в пути новый приступ случится? Что тогда делать будем?

— По ситуации разберемся, — Волков поднёс кружку к губам, подул на горячий напиток, — но будем надеяться, что не придётся.

В ответ я лишь сухо кивнул. Сидеть в баре с этой компанией, что в штыки восприняла моего товарища, мне совсем не хотелось. Нужно как можно скорее пообщаться с Виктором наедине, рассказать ему… о нём. Может, если я поведаю всё подробно, парень хоть что-то вспомнит? Покаюсь, что бросил его раненого. Но что я мог сделать, сам с раздавленной рукой, истекающий кровью, без оружия⁈ Когда по лестнице мчится голодный кровосос, время пошло на секунды, а выход на крышу — отвесная стремянка! Как бы я поднял Багиру⁈ Нет, кажется, что я просто ищу себе оправдание за мерзкий поступок. Оставил друга на погибель, и сбежал трусливо…

Витя уже не спал. Лежал на спине, сложив руки на груди, и смотрел перед собой еще замутнённым взглядом. На моё появление он только слабо повёл головой, уставился с тупым безразличием. Я списал это на последствия приступа. Всё же ком к горлу подступил. Как неприятно, даже жутко его таким видеть. Я помню Багиру спокойным, добродушным, немного тормозным. Ну, за исключением убийства Кишмиша! Сейчас, правда, он казался совсем другим человеком. Может, «скадовцы» правы?..

— Привет, ты как? — я неуверенно улыбнулся, присев на самый край постели анархиста.

— Бывало лучше, — едва слышно признался Витя, медленно моргнув. — Ничего, через пару часов на ноги встану.

— Да валяйся, сколько тебе влезет, — грустно хохотнул я, поправив машинально усы, указательным пальцем. — Я чего пришёл-то… Готов про себя историю послушать? Вдруг чего вспомнишь?

— Рассказывай, — без колебаний ответил Багира, чуть приподнявшись на локтях для удобства. Что ж, пришлось зайти издалека, чтоб история была цельной. Второй раз за день погружаюсь в воспоминания. Стараюсь не пропускать ничего важного. Виктор слушает, не перебивая меня, иногда хмурится, покусывает нижнюю губу. Кажется, будто копается в собственном искалеченном мозгу, ворошит порванную пленку своей жизни. Когда я закончил рассказ на моменте нахождения Багиры на насосной станции, в ночлежке повисла тишина. Я выжидал от Виктора хоть какой-то реакции, а тот замер. Подёргивались только глазные яблоки. Он словно вчитывался в строки невидимой книги перед своим лицом. На секунду я даже испугался, что Багиру второй приступ накрыл.

— Ну что? — спросил я тихо, не выдержав. — Ничего не вспомнил?

Виктор не сразу ответил, чем напугал меня еще больше. Хотел уже Лесоруба орать, чтоб помог справиться с новым приступом, но анархист ожил. Глубоко вдохнул и шумно протяжно выдохнул, качнув с сожалением головой.

— Нет, — произнёс он шёпотом, и на миг на его лице отразилась странная кислая гримаса. Плохо, что ли? Болит где? Виктор сам пояснил, практически неслышно пробормотав. — Сестра. У меня была сестра…

— Да… Ты очень красиво отомстил за неё Кишмишу. До сих пор, как вспомню, так вздрогну.

— Сестра, — повторил громче Багира, словно не расслышал моих слов. — Как можно её совсем не помнить? Если я порезал за неё так жестоко человека, значит, я сильно любил её?

— Наверное. Я тут не в курсе. — Я пожал плечами. — Не расспрашивал у тебя об этом. Инцест, как говорится, дело семейное!

— Очень смешно, — Виктор с осуждением посмотрел на меня, а я не удержался и прыснул со смеху. Хотя да, ситуация не смешная! От нервов, наверное, ржу как дурак.

Я еще немного посидел в компании анархиста, ответил на некоторые его вопросы. Рассказал, что на завтра у нас поход, и чтоб парень был морально готов к нему. Сообщил, что Виктору, увы, придётся ночевать сегодня связанным, как психопату. Удивительно, что Багира не возмутился, наоборот, согласился с таким решением. Мол, прекрасно понимает недоверие остальных к себе. Что поступил бы так же.

— Игорь? — окликнул он меня, когда я был уже в дверях ночлежки. Я обернулся, встретился с его пристальным взглядом, и малость смутился от него. Багира произнёс уже более крепким уверенным голосом. — Я ничего не помню, не помню себя прошлого, поэтому не знаю, как бы тот среагировал. Но я, новый, поступил бы на твоём месте точно так же с кровососом.

От слов анархиста я опешил. Замер каменной статуей, переваривая услышанное.