— Ага… Можно снимать?

— Подожди немного, не трать кассету зря, посмотрим, как будут развиваться события.

— Хорошо…

Прошло минут двадцать. Мы даже начали замерзать, потому что я заглушила двигатель — бензин нынче недешев. А гонять печку от аккумулятора — тоже накладно, посадишь его к чертовой матери и в нужный момент не запустишь стартер.

Наконец у края тротуара остановилась «десятка» цвета мокрого асфальта.

— Снимай! — я толкнула Валентина в бок, и тот включил видеокамеру.

— Поехали, — сказал он.

— Нормально видно?

— Неплохо…

После недолгих переговоров Ольга села в машину, и та отъехала прочь.

— Поехали за ней! — воскликнул Валентин, оторвавшись от объектива.

— Погоди…

— Но ведь она скроется от нас!..

— Я тебе говорю — подождем, значит — подождем! — прошипела я.

Я начала заводиться.

— Я хочу снять с себя обвинение, — обиженно произнес Новицкий.

— Правильно, — кивнула я, ругая себя в душе за проявленную слабость, — только несколько секунд придется подождать, хорошо?

— Как скажете… — сказал Валентин.

Ровно через двенадцать секунд после того как «десятка» отчалила (сработал мой внутренний счетчик), следом за ней двинулась белая машина, та самая, что я видела вчера.

— Снимай автомобиль…

— Какой?

— «Девятку» белого цвета.

Камера заработала вновь. Я запустила двигатель, и мы последовали за белым пятном, которое удалялось от нас. Номера опять не было видно, он был, как и вчера, забрызган грязью, очевидно, все-таки это было сделано специально.

В автомобиле, который мы пасли, вне всяких сомнений, были те самые ребята, что и вчера — прыщавый и остроносый.

«Десятка» мчалась вперед, свернула на улицу Потемкинскую, затем проехала еще квартала три и притормозила у длинного десятиэтажного дома, выстроенного года три тому назад. В ту пору, да и сейчас, квартиры здесь стоили хороших денежек. В доме я насчитала восемь подъездов, каждый из которых имел металлическую дверь с кодовым замком, лоджии застекленные.

Белая «девятка» проехала дальше и припарковалась у подъезда номер один, в самом конце здания. Ребята, наверное, следовали принципу: лучший способ слежки — находиться впереди ведомого. В принципе — разумно.

Нам же пришлось занять наблюдательный пост позади.

Из салона «десятки» вышел молодой человек в длинной куртке темного цвета, при тусклом освещении трудно было распознать ее истинный цвет. Он предупредительно открыл дверь перед Ольгой и помог ей выйти. Затем тщательно запер машину, и юная парочка зашла в подъезд номер три.

— Снимаешь? — спросила я Новицкого.

— Да, конечно… — ответил тот, прильнув к окуляру. — Что будем делать дальше?

— Ждать…

В принципе, я уже догадывалась, что происходит, но мне нужны были козыри, чтобы их выложить перед заинтересованной стороной.

Ждать пришлось около часа, очень долго для промозглого вечера. Погода, как всегда, делала свои выкрутасы — вчера минус пятнадцать, сегодня — ноль. Черт знает что происходит с природой.

Из подъезда номер три выскочила Ольга. Шубка была распахнута, волосы растрепались. Она села в «девятку», которая к тому времени уже перекочевала чуть ближе к нам.

— Я снимаю… — произнес Валентин. — Все в порядке… она села… они выходят…

— Я вижу.

Из «девятки» не торопясь вылезли два человека, издали было трудно понять, кто именно — мои вчерашние знакомцы или кто-то другой. Скорее всего — те самые.

— Что будем делать? — словно зомби проговорил Новицкий, не отрываясь от окуляра.

— Выходим! — скомандовала я. — Прячь камеру под пальто, и выходим.

Мы выскочили из «Фольксвагена» и первым делом направились к «девятке». Я рванула на себя дверку, а Валентин снова прильнул к камере. Ольга, съежившаяся на заднем сиденье, вздрогнула и отпрянула в сторону, но я крепко ухватила ее за рукав:

— Быстро! Номер квартиры!

Та смотрела на меня глазами, полными ужаса.

— Скажи, девочка, не гневи тетю… — пропел Новицкий, по-прежнему занимаясь своим делом.

— Ну! — прикрикнула я на Ольгу.

— Сто восемнадцатая… — дрожащим голоском произнесла она.

— Спасибо, — от всей души поблагодарила я. — Теперь верни мне мой маячок.

Я заставила ничего не понимавшую Ольгу поднять кверху правую руку и вытащила из меха крошечную головку на тоненькой иголочке, которую вчера воткнула в рукав шубки немного сзади.

— Снимаю… — снова пропел Валентин.

— Как раз это не надо было снимать, — повернулась я к Новицкому.

В этот момент Ольга вылетела из «девятки» с другой стороны и с плачем помчалась прочь со двора.

— Пусть бежит, — проговорила я, глядя ей вслед. — Вперед, в квартиру номер сто восемнадцать.

Дверь в квартиру была незаперта, я тихонечко толкнула ее и вошла первой. В прихожей горел свет, было чисто. Я дала знак Валентину, и он протиснулся за мной, едва не споткнувшись о ботинки, которые стояли у двери. Я погрозила Новицкому кулаком, чтобы в следующий раз он был осторожнее, и на цыпочках проследовала дальше. Судя по всему, мы оказались в трехкомнатной квартире, где совсем недавно был сделан евроремонт. Обстановка была не шикарной, но потребовала вложений, непосильных для простого смертного.

В спальне, у правой стены стояла кровать, на ней в полной отключке лежал человек лет тридцати, светловолосый, с гладковыбритым подбородком.

Указав пальцем на кровать, я намекнула Валентину, чтобы он начинал съемку именно с этого немаловажного объекта.

В это время по шкафам и полкам шуровали те самые ребята, которые вчера испытали крепость моих кулаков. Они целеустремленно рылись в вещах и прятали в карманы все, что им подходило для дальнейшей безбедной жизни. Новицкий, осторожно ступив на порог комнаты, снимал полнометражный фильм о том, как двое мошенников чистили квартиру человека, которому час назад подсунули девочку, а та подготовила почву для успешной операции.

Внезапно Валентин, шагнув вправо, чтобы иметь лучший обзор, задел журнальный столик, стоявший почему-то у двери, и с его поверхности упала на пол вазочка с искусственной китайской розой.

Раздался грохот. Злоумышленники застыли на месте, одновременно обернулись, и мы увидели искаженные страхом лица.

— Снимаю… — произнес Новицкий.

Молодцы оправились от внезапного испуга, в руке прыщавого оказался «ствол».