Однако вернемся к мероприятию.

Наверняка в этом концерте будет принимать участие и Маша Рыбникова. Есть смысл познакомиться с ней поближе, насколько это удастся.

В душе я искренне порадовалась, что, несмотря на экономические трудности, разгул преступности и прочие неурядицы, российская школа живет, хранит свои традиции и даже отмечает праздники.

Наступило пятое марта.

В назначенный срок, к семнадцати тридцати мы с тетей Милой пришли в школу, оставили верхнюю одежду в гардеробе, взамен получили от миловидной женщины лет сорока номерки и отправились в актовый зал, находившийся на третьем этаже здания. Нас проводила дежурная ученица — девятиклассница с пышной прической русых волос.

— Спасибо, — поблагодарили мы девочку и стали осматриваться.

Зал был довольно небольшим — мест на двести. Высокая сцена, с задником из цветной бязи. Занавес из тяжелого серого материала, уж не знаю, как он называется. Под потолком цветные софиты, направленные почему-то на зрителей. Стулья в зале были жесткие, окрашенные в темно-серый цвет.

— Где сядем? — спросила я.

— Может быть, поближе к сцене? Там лучше обзор, — предложила тетя Мила.

— Обзор лучше — музыка громче, тебя это не смутит?

— Думаю, что все будет нормально.

Мы уселись во втором ряду и стали ждать начала концерта. Я держала в руках букет цветов, купленный специально для торжественного события, и знала заранее, кому его вручить. Мы с тетей Милой были в наших лучших костюмах: я облачилась в бордовый жакет и такие же брюки, а тетя Мила надела коричневый шерстяной костюм.

На сцене суетился тот самый преподаватель, которого я встретила в день, когда искала в стенах школы Игоря Иванова. Он лично устанавливал микрофоны и проверял их звучание. Акустические системы были установлены по краям сцены и были повернуты немного в зал. Я наклонилась к тете:

— Посмотри на сцену — перед нами композитор и продюсер Сергей Владимирович.

Тетя Мила изумленно взглянула на меня.

— Вы знакомы?

— Пока нет, но думаю, что двум творческим личностям надо обязательно познакомиться.

— Ты считаешь себя творческой личностью? — усмехнулась тетя.

— Разве нет? — спросила я.

— Ваше близкое знакомство состоится тогда, когда этот Сергей Владимирович станет твоим клиентом.

Я замахала руками.

— Не дай бог, тетя. Лучше не говорить об этом, а то накаркаешь.

— Хорошо, не буду… Пока есть время до начала концерта, я немного почитаю.

Она полезла в сумочку и достала книгу, четвертый том Буало и Нарсежака.

— Тетя!.. — укоризненно прошептала я. — Нельзя же в концертном зале делать вид, что тебе скучно.

— Когда начнется мероприятие, я уберу книгу, — сказала тетя Мила. — К тому же в зале будет темно.

— Нет, сделай это сейчас… Пожалуйста… Мне лично стыдно перед людьми.

— Ну, хорошо… — Тетя обиженно сунула книгу обратно в сумочку и уставилась на сцену.

Зал постепенно наполнялся зрителями. Родители участников концерта приходили с нарядными детьми, передавали их с рук на руки Сергею Владимировичу и еще одной пухленькой белокурой дамочке маленького роста и занимали места с правой стороны зала ближе к сцене.

А вот и та, кого я ожидала, — Маша Рыбникова. Она пришла в сопровождении мамы — невысокой стройной женщины лет тридцати пяти с короткой стрижкой каштановых волос и такими же карими глазами, как у дочери, и папы… майора милиции!

Однако. Теперь даже не знаешь, как подступиться к девочке в ее окружении. Во всяком случае, я рада, что Маша будет в полной безопасности — вся милиция нашего города бросится на выручку.

Артисты проходили за сцену.

Я посмотрела на часы: без десяти шесть. На улице стемнело, сквозь шторы, закрывавшие огромные окна зала, пробивался свет уличных фонарей.

Рядом с нами уже сидели чьи-то мамочки, по их виду было заметно, что они безмерно счастливы.

Концерт начался в четверть седьмого. Свет в зале выключили, и на сцену, освещенную только рампой, вышли двое ведущих — мальчик и девочка, которые поздравили всех присутствующих с наступающим праздником и объявили о начале концерта.

Публика сдержанно зааплодировала, и действие началось.

Я пропущу весь список исполнителей, потому что меня интересовала только Маша Рыбникова.

Наконец ведущие объявили о выходе на сцену Маши Рыбниковой — лауреата городского конкурса, и зал оживленно зааплодировал.

Зазвучала музыка — искусно сделанная «минусовая» фонограмма, — и на сцену выскочила Маша — в желтой широкой юбке ниже колен, блузке синего цвета с рукавами-фонариками и ободком на голове с распущенными волосами.

— Белоснежка! — ахнула я.

И не ошиблась.

Это действительно была детская песенка про Белоснежку, о том, какая она добрая, веселая и даже сладкоежка и как ее любят все окружающие — гномы, короли, придворные и все знакомые.

Во втором куплете на сцену выскочил гном с белоснежной бородой, в колпачке и в красных театральных полусапожках. Поначалу он был недоволен тем, что в его владениях объявилась непрошеная гостья, но, присмотревшись повнимательнее, он заметил, что девочка уж больно хороша собой и мила, и принялся лихо отплясывать с ней.

Маша пела сильным звонким голоском, уверенно брала самые высокие нотки, она вся светилась, улыбаясь нежной открытой улыбкой, движения были четкими и красивыми.

— Какая хорошая девочка, — умилилась тетя Мила.

— Согласна… — проговорила я.

Зал хлопал в такт музыке, а когда песня закончилась, разразился — не скажу что овациями, но рукоплесканиями — это точно.

На сцену побежали девчонки из зала, чтобы вручить Маше скромные букетики цветов. Тетя Мила толкнула меня локтем:

— Иди, вручай свой букет…

Я поднялась было с места, а потом уселась на стул снова. Тетя вопросительно посмотрела на меня. Я перехватила ее взгляд и произнесла:

— Я решила подарить цветы после концерта.

— Почему так?

— Есть одна мысль…

Я подумала, что проще познакомиться с девочкой и ее родителями, если по окончании концерта подойти к ним с букетом в руках и завязать разговор.

Так будет лучше.

Когда ведущие объявили о завершении концерта и народ повалил из зала, я направилась к кулисам, но потом решила подождать, — пусть Маша подойдет к родителям, тогда-то мы и затеем разговор по душам.

Ждать пришлось довольно долго — сначала Маша общалась со своим руководителем Сергеем Владимировичем, который, по-видимому, хвалил ее за хорошее выступление, и только потом она подбежала к родителям.