отец и отец Каллума вышвырнут вашу семью с залива Саноа?

— А тебе какое дело?

Лив затягивает корсет еще туже, и я упираюсь пальцами ног в ковер, чтобы не упасть.

— Никакое, — отвечаю я и кладу руки на бедра, пока она работает. — Ты моя забава.

Мне нравится, когда ты рядом.

Она не поднимает глаз, и я могу с уверенностью сказать, что и не поднимет. Лив не уступит ни на дюйм.

— Вы разъедетесь, — убежденно говорю я, но у меня болит в груди, когда я произношу эти слова. — Мэйкон останется в Сент-Кармене. Он застрял здесь со своим бизнесом, верно?

Она поджимает губы.

— Даллас и, возможно, Трейс уйдут в армию, — я высказываю предположения, ведь чем еще могут заниматься мужчины, у которых нет работы или образования, кроме как пойти куда-нибудь с профессиональной подготовкой, гарантированной зарплатой и жильем? — Остальные разбредутся в разные стороны.

У Арми Джэгера, кажется, есть ребенок, а у Айрона слишком много судимостей. Их не возьмут на службу.

— А ты? — нажимаю я. — Что произойдет с тобой?

— Мои планы не изменятся, — наконец бормочет она, заканчивая с моими крючками. — Я все равно уберусь к черту из этой дыры.

— И подальше от меня, — замечаю я.

Лив выпрямляется, все еще стоя позади, и смотрит мне в глаза через зеркало.

— Ты думаешь, что как-то влияешь на мои решения? Дартмут всегда был в моих планах. А ты не имеешь значения.

Дартмут?

Новая Англия? Она хоть раз уезжала за пределы Флориды?

Я смотрю на нее дольше, чем должна, шестеренки в моей голове бешено крутятся, по моему виду она может понять, что застигла меня врасплох.

Сглатываю комок в горле и опускаю глаза, поправляя корсет, чтобы убедиться, что он сидит ровно.

Ты не имеешь значения. Вот что она сказала. Лив просто собирается уехать. У нее уже есть планы. Словно она ждет дня, чтобы убежать и… Как она может…

Я пытаюсь сглотнуть еще раз, но во рту пересохло.

Вытянув руки, расстегиваю молнию на чехле с платьем и снимаю его, в поле зрения появляется платье, которое я не узнаю.

Что это?

Отвлекаясь от ее новостей, я надеваю чехол обратно, чтобы проверить имя, вижу, что оно мое, и снова осматриваю платье.

Это не мое платье. Оно еще более ужасно, если такое вообще возможно.

Но затем… я замечаю шелк. Тот же оттенок шифона, из которого было сшито мое платье, и я изучаю его еще немного, рассматривая кружева и цветы, все мои, но перешитые.

Теперь добавлен вырез на бретельках с пышными белыми цветами, а блестки прилипают к лифу, образовывая тонкую полоску, заканчиваясь на талии и уступая место перьям, украшающим юбку в виде спирали.

Смех бурлит у меня в груди, но я сдерживаю его. Оно ужасно, и я просто обожаю его. Лив поработала над ним.

Я сдерживаю улыбку и оглядываюсь через плечо, видя, что она наблюдает за мной со спокойным, но веселым выражением лица и ждет моей реакции.

Она сделала это специально. Она рискнула своей работой в магазине, чтобы отомстить мне за инцидент с маркером.

Лив хочет вывести меня из себя, но она этого не получит. Какое удовольствие мне это доставляет.

— Надень его на меня, — приказываю ей, испытывая легкое головокружение от эйфории.

Она пристально смотрит на меня, останавливаясь лишь на мгновение, прежде чем продолжить. Следующие тридцать секунд могут стать ее последними в этом магазине, а ей, похоже, все равно. Я рада, что оказалась достаточно значима для нее, чтобы она решилась навлечь на себя неприятности. Должно быть, она потратила на это всю ночь.

Я натягиваю нижнюю юбку, и Лив снимает платье с вешалки, расстегивает лиф и опускает его мне до колен.

Сделав шаг назад, позволяю ей натянуть его на меня и застегнуть сзади, пока я вешаю цветы на шею и прикрепляю их к платью.

Но, прежде чем успеваю расправить веером платье и хорошенько рассмотреть себя, представить, что увидит моя мама, и пофантазировать о ее реакции, я слышу визг позади нас:

— Что это такое?

Мы обе останавливаемся и оборачиваемся: Лавиния стоит, придерживая рукой шторку.

— Что это такое?! — снова вопит она, затем ее взгляд устремляется к Лив. — Что ты?.. Оливия?..

Смех сотрясает мой желудок, и я отворачиваюсь, чтобы скрыть улыбку. Бесценно.

Но в то же время мне приходит в голову одна мысль. Если ее уволят, у меня не будет к ней доступа здесь. Если она готова бросить работу, чтобы позлить меня, то я на самом деле ничего не выигрываю.

Лавиния пробегает глазами вверх и вниз по моему телу, оценивая всю ее тяжелую работу, а затем сосредоточивает взгляд на Лив.

— Могу я поговорить с тобой, пожалуйста?

И я знаю, что для нее все кончено.

Лив начинает выходить из примерочной, но я протискиваюсь мимо нее и выхожу в главную комнату, поднимаюсь на возвышение.

— Мне нравится, — объявляю я. — Упакуй его.

— Нет, — отказывается Лавиния. — Это… это… — Она снова оглядывает меня с ног до головы, будто ее вот-вот вырвет. Затем бросает еще один свирепый взгляд на Лив, указывая на дальнюю комнату, где она может уволить ее без свидетелей. — Сейчас же!

— Упакуй его, — настаиваю я. — Это именно то, чего я хотела, — я смотрю на Лив и обращаюсь дальше к ней. — Кредитка в заднем кармане. Возьми ее. — А затем снова поворачиваюсь к Лавинии. — Оливия следовала моим указаниям. Не вини ее. Я хочу полностью оплатить его.

Портниха открывает рот, словно собирается возразить, но я обрываю ее.

— Я серьезно, — вновь произношу я.

И затем поворачиваюсь, прерывая любые последующие споры, когда я рассматриваю себя в зеркалах до пола, наблюдая за всеми углами.

Лив достает мамину кредитную карточку из заднего кармана моих джинсов и бросает на меня взгляд из-под полуприкрытых век, а затем исчезает в холле. Я слышу тихое шипение Лавинии и стою там, пытаясь расслышать, что она говорит Джэгер, но не могу.

Этой сучке стоит заткнуться. Я же сказала ей, что в порядке. Я имею в виду, это не так. Лив заплатит за это, и мне не нужна помощь, чтобы наказать ее. Она — моя ответственность.

Подол платья слишком короткий, нижняя юбка торчит снизу, а из-за цветов зудит шея. Я задираю юбку и тянусь за спину, расстегиваю нижнюю юбку, позволяю ей упасть на пол и выхожу из нее. Моя мать ни за что не заставит меня надеть это, и я почти испытываю искушение разрезать ткань на куски, чтобы платье уже нельзя было спасти для моей будущей дочери. Я могла бы даже обвинить в этом Лив. Никто бы даже не усомнился в этом.

Но… пока я не буду заходить так далеко. Она, наконец, играет, и я не хочу, чтобы у нее возникли проблемы, прежде чем я смогу насладиться этим.

— Если это то самое платье, — раздается чей-то голос, и Каллум появляется позади меня и заключает в объятия, из-за чего я задыхаюсь. — Я обязательно сниму его с тебя как можно скорее.

Я смотрю на него, чувствуя, что Оливия находится прямо за пределами комнаты.

Он наклоняется, его дыхание согревает мои губы, когда он нависает надо мной, не целуя.

— Каллум…

— Тшш… — прерывает он. — Меня не заметили, когда я вошел.

— Я думала, у тебя встреча Черепа и Костей.

Каллум ухмыляется и отмахивается от моих поддразниваний.

Он пытается получить фору в каком-нибудь братстве, прежде чем поступить