Если изменить Диме Юлька еще могла, то Вадику – никогда! Она проблеяла что-то невнятное про проблемы по женской части и попыталась закрыть вопрос с долгом хотя бы временно. Но заботливый муж испугался и стал допытываться, не надо ли ей к врачу.

«Нет, мне нужно к соседу!» – обозлилась Юлька. Не объяснять же мужу, что она после волшебной ночи с Вадиком даже сидит с трудом! Приперся тут со своей диссертацией и шахматами!

Еле отбившись от Мити, она задумалась: а как, собственно, совмещать их обоих? Бегать к Вадику по ночам? Ходить с ним за ягодами? За березовым соком? Одно было ясно: в ближайшие сутки ей просто необходимо уединиться с соседом!

Юлькины терзания прервал веселый голос Вадима, махавшего из-за забора полотенцем:

– Эй, соседи, купаться пойдете?

– Дим, тебе, наверное, рано, нужно акклиматизацию пройти, – немедленно отреагировала Юлька, пятясь к дверям.

– Чего это? – изумился муж. – Я купаться хочу. Жара такая. Пошли. А это кто?

– Наш сосед, – максимально равнодушно бросила Юля и ужаснулась тому, как фальшиво это прозвучало. Даже глухой и слепой сразу догадается.

– Отлично. Будем с ним в шахматы играть, – обрадовался Дима. – Пошли купаться.

Это была пытка. Юльке казалось, что между ней и Вадиком проскакивают искры. Он так смотрел, так дотрагивался, словно невзначай…

Как смешно и нелепо выглядел пухловатый, молочно-белый Дима на фоне огромного загорелого красавца! Как ослик на фоне породистого скакуна, как «Ока» на фоне «Феррари», как пешка на фоне ферзя.

Пока Митя с веселым визгом резвился у берега, Вадик повернулся к нему спиной и тихо спросил:

– Он у тебя ночью крепко спит?

Юлька покраснела, а он лишь хулигански подмигнул и шепнул:

– А то я бы пришел!

– С ума сошел!

– Скажи ночью, что голова заболела, и выйди на полчасика погулять! В полночь! – Он показал ей язык и двинулся к реке.

Юлька даже не успела возмутиться. Она блаженно откинулась на полотенце. Сегодня!

Солидно потряхивая бюстом, Таня выбралась из плюхинской машины и нежно проворковала:

– Андрюша, я сейчас! У меня тут дело на пять минут.

– Я с тобой! – отозвался он.

– Да мне бабульку одну надо проведать. Родственницу. Трубку не берет, я волнуюсь. Если она на лестнице незнакомого мужчину увидит, то дверь не откроет. Я быстро.

– Ну ладно, – согласился кавалер. – Жду!

Татьяна задрала голову и посмотрела на окна квартиры Фуфаевых. Балкон был открыт. Значит, Рома дома. Не признаваться же Плюхину, что она выслеживает чужого мужа. Еще подумает неизвестно что. И испугается. Или не одобрит, из мужской солидарности.

В любом случае их с Валентиной дела его не касались.

Нажав на кнопку звонка, Таня прислушалась. В квартире звучала негромкая музыка. Судя по надрывному речитативу и простенькой мелодии, шансон.

Таня повеселела. Если бы Рома находился с теткой, то, скорее всего, пел бы какой-нибудь Дима Билан или, если тетка была дважды совершеннолетняя, то Хулио Иглесиас или Басков.

Сначала в коридоре что-то прошуршало. Потом тихий мужской голос негромко выругался.

– Рома, открой! – потребовала Татьяна. – Я знаю, ты дома!

Пробубнив что-то нелестное в адрес визитерши, Роман Фуфаев распахнул дверь и предстал перед Татьяной во всей красе – из одежды на нем были только пляжные шорты.

– Ой, ты пьешь, что ли? – изумилась Таня, ввинчиваясь в квартиру. Ее задачей было осмотреть все помещения на предмет наличия в них Валькиной соперницы.

– Караваева, тебе чего? – неласково пробурчал хозяин, пошатываясь и следуя за гостьей.

– Я у вас косметичку забыла. Не находил? – легкомысленно соврала Татьяна, быстро заглянув поочередно в кухню и метнувшись в комнату.

– Нет, не находил, – зевнул Рома.

– Странно, – сделала честные глаза Караваева и вернулась в кухню: – А чего у тебя музыка такая? Ты же любитель классики. Весь мозг Вальке вынес, что она Стаса Михайлова слушает! А сам чего?

– Караваева, нашла фигню свою? – Рома начал теснить ее к выходу.

– А чего пьешь? О, пиво! Неромантично!

– Тань, иди!

– Иду, иду. А чего один? Или ждешь кого?

– Тебя точно не ждал! Караваева, все?

– В туалет можно? – Таня решила довести рейд до конца.

– Пожалуйста!

Распахнув двери санузла и быстро обозрев пустое помещение, она прочирикала:

– Чего-то расхотелось!

– Все?

– Да. Но если косметичку найдешь, то позвони!

– Непременно, Караваева! Я ее теперь искать буду.

Уходя, Татьяна наткнулась на веселого мужичка с четырьмя бутылками пива в руках.

– О, вы к Роме? – понимающе улыбнулась она, протискиваясь мимо очередного гостя.

– Да-да, Тань, ко мне. А тебе что?

– Замуж хочу, – усмехнулась Татьяна. – Поэтому меня интересуют все мужики без пары! – И хищно лязгнув зубами, захлопнула за собой дверь.

Миссию она выполнила. Настало время заняться своими проблемами.

– Дим, ты ночью опять будешь в шахматы играть? – старательно изображая незаинтересованность в данном вопросе, спросила Юлька. Она суетилась у плиты, жаря оладьи. Логика подсказывала, что если накормить мужа тяжелой, жирной пищей, то он ни на что претендовать не станет.

– А чего? – игриво спросил Митя, который еще не знал, что его планируют откормить до состояния крайней степени сытости и благодушия.

– Да просто спросила. У меня сегодня голова болит. Давление, видимо, меняется. Ты тоже долго не сиди, а то мало ли…

– Чего? – изумился Дима, обычно сидевший за своими шахматами до трех часов ночи.

– Побереги себя. Тебе диссертацию писать.

– Ты какая-то странная сегодня!

– Да говорю же, с головой что-то, – испугалась Юлька.

– Ну, иди, ложись. Значит, интим отменяется?

– Ага, – рассеянно кивнула она.

– Я тогда в турнире поиграю, – потер руки Дима.

Юлька воодушевилась. Игра в турнире означала одно: Митя выпадет из реальности на несколько часов, играя партию за партией и не отходя даже в туалет. Отлично! Напевая, Юлька хлопотала с оладушками и поглядывала в окно.

Ночь обещала быть нескучной. И у нее было не десять минут, а минимум час!

Плюхин неуверенно топтался у своей «девятки» и тревожно морщил лоб:

– А ты уверена, что это уместно?

Татьяна, предложившая кавалеру заглянуть на чашечку чая, чувствовала себя полной идиоткой. Получалось, что это не он ее соблазняет, а она. При этом кавалер боится и ломается, а Татьяна наседает, как пьяный поручик на красну девицу.