— Вижу, ты волнуешься, у тебя это и правда первый раз?

Ню Сяоли кивнула и пролепетала:

— Дядюшка, я правда делаю это впервые.

Сказав это, она тут же поняла, что допустила промашку с обращением. Ведь Су Шуан предупреждала ее, что независимо от возраста клиента к нему следует обращаться не иначе как «братец». Ню Сяоли поспешно исправилась:

— Братец, я правда делаю это впервые.

Тут же она вспомнила, что из-за напористости клиента не успела вставить в себя губку, и быстро сказала:

— Братец, я так разволновалась, что мне снова захотелось в туалет.

Мужчина покачал головой и, улыбнувшись, сказал:

— Иди.

Ню Сяоли вернулась в туалет, достала из сумочки все необходимое, снова спрятала ее за унитаз и засунула в себя смоченную кровью губку. Убедившись, что губка находится глубоко и надежно закреплена, Ню Сяоли специально нажала рычажок смыва. Когда она вернулась в комнату, клиент уже улегся на кровать, он подал знак, чтобы она легла рядом. Ню Сяоли послушно залезла на кровать. Она думала, что он тотчас перейдет к активным действиям, но тот вдруг взял ее руку в свою и завел разговор.

— Ты откуда?

— Из горного района, — ответила Ню Сяоли, как ее научила Су Шуан.

По словам Су Шуан, в горных районах было проще найти порядочных девушек, а родина Ню Сяоли была на равнине.

— Из какого именно? — уточнил мужчина.

— Братец, я тебе этого не скажу, чтобы не потерять родственников, — снова ответила Ню Сяоли так, как ее научила Су Шуан.

Мужчина, похоже, ее понял и, погладив по загорелым скулам, заметил:

— Судя по загару, откуда-то свысока.

Ню Сяоли успокоилась, а клиент спросил:

— Сколько тебе исполняется в этом году?

Ню Сяоли, следуя наставлениям Су Шуан, сбавила себе два года и сказала:

— Двадцать.

— Двадцать, а почему же ты все еще девственница?

Ню Сяоли так же по-заученному ответила:

— Мы живем бедно, к тому же у меня много сестер, я все время помогаю родителям, времени на женихов нет.

Мужчина замер и, глядя на Ню Сяоли, сказал:

— Звучит неубедительно, семья Ян Байлао была та кой бедной, что продавала своих дочерей, но это не стало помехой для любви Сиэр и Дачуня[10]. — И тут же добавил: — В городах много проституток, которые тоже приезжают из горных районов. И именно из-за своей бедности все они уже давно не девственницы.

Ню Сяоли осеклась, не зная, что на это ответить. Су Шуан научила ее лишь ответу на вопрос, почему она девственница, и Ню Сяоли никак не ожидала, что клиент устроит ей такой допрос с пристрастием. Ее голову разом покинули все мысли, между тем клиент ждал ответа, тогда она в смятении сказала:

— Я боюсь этим заниматься.

— Почему же? — тут же спросил он.

Ню Сяоли снова замолчала. Поскольку она уже отклонилась от легенды, которую ей сочинила Су Шуан, то дальше она должна была выкручиваться сама. Ню Сяоли было легко сказать, что она этого боится, а вот объяснить почему, оказалось гораздо сложнее. Заметив, что Ню Сяоли заикается, клиент стал смотреть на нее с подозрением. Вдруг Ню Сяоли осенило, неожиданно ей вспомнилась та самая история про ее мать и сельского повара Чжан Лайфу.

— Ну, тогда я расскажу правду, — ответила она.

— Расскажи, — попросил мужчина.

— Когда я училась в средней школе, я застукала голышом свою мать с любовником прямо во время их занятия этим делом. Меня тогда чуть не вырвало, и с тех пор мне об этом даже думать противно.

Клиента ее история зацепила, он не ожидал услышать такого ответа, и, возможно, именно поэтому он ей, похоже, поверил.

— А твой отец знает об этом? — спросил он.

На самом деле отец Ню Сяоли тогда уже умер, но, избегая путаных объяснений, Ню Сяоли лишь покачала головой, давая понять, что ее вроде как живой отец ничего не знает. Тогда клиент, указав на кровать и на себя, спросил:

— Раз ты боишься, почему все-таки решилась?

Ню Сяоли поняла, что тот интересуется, почему она решилась себя продать. И снова она не знала, что ответить. Ведь не могла же она рассказать ему всю правду, начиная с того, как она отправилась на поиски Сун Цайся и проделала ради этого долгий путь от родного дома до провинции N, как потом от нее сбежали Чжу Цзюйхуа и Сяохоу и как она встретила Су Шуан, которая привезла ее сюда. Объяснять это было слишком сложно, к тому же такой рассказ мог лишь сильнее все запутать. Но в этот важный момент Ню Сяоли очередной раз осенило, и она вспомнила историю Сун Цайся про ее отца, которую та рассказывала, когда собиралась выйти замуж. Поэтому Ню Сяоли сказала:

— У моего отца нашли нефроз, и ему раз в неделю надо делать диализ, срочно понадобились деньги.

Раз уж она воскресила своего отца, то стоило его упомянуть еще раз. Услышанное поразило клиента, похоже, он снова поверил.

— Вот оно что, какая тяжкая доля, — произнес он со вздохом, после чего сказал: — Ну, не будем больше о грустном.

Разглядывая Ню Сяоли, он заметил:

— Мне говорили, что ты особенная, и точно. — Тут же он добавил: — И впрямь похожа на иностранку.

Ню Сяоли не знала, кто именно сказал ему о ней, но, скорее всего, это были директор Фу и Су Шуан. Еще она не знала, как реагировать на это, а потому просто кивнула. Тут же она поняла, что ее кивок можно расценить как согласие с комплиментом, поэтому неловко рассмеялась. Мужчина тоже рассмеялся. Их разговор от начала до конца состоял из вопросов клиента и ответов Ню Сяоли, сама она не задала ни одного встречного вопроса. Она и на вопросы-то отвечала с замиранием сердца, где уж ей было набраться храбрости разузнавать что-то самой? К тому же Су Шуан предупреждала, что не следует совать нос в личную жизнь клиента. Наговорившись, мужчина стал снова раздевать Ню Сяоли. На этот раз он раздел ее полностью. Он внимательно разглядывал совершенно голую Ню Сяоли, которая стыдливо прикрылась руками. Клиент отстранил ее руки и продолжил любоваться. Ню Сяоли с детства была светлокожей, а после недавно принятого душа ее распаренная кожа отдавала румянцем. По комплекции Ню Сяоли считалась полненькой, но ее полнота проявлялась лишь там, где нужно: у нее была полная грудь и пышный зад, но тонкая талия и длинные ноги. Клиент довольно покивал, после чего снял очки и полностью разделся. Ню Сяоли уже с ужасом приготовилась к тому, что клиент вот-вот накинется на нее, но тот оказался на удивление предупредительным — вместо того, чтобы сразу войти в нее, он сверху донизу огладил ее тело и даже облизал соски. Он был необычайно терпелив. Фэн Цзиньхуа в таких случаях терпением не отличался и приступал к делу немедленно, без всяких прелюдий. Закончив ласкать грудь Ню Сяоли, клиент вплотную приник своими губами к ее рту и стал играть с ее языком. Проникнув глубже в ее рот, он стал легонечко водить кончиком своего языка по ее нёбу. Эти ласки возбудили Ню Сяоли, и клиент это почувствовал. Он забрался на Ню Сяоли сверху и, раздвинув ее ноги, вошел внутрь. Из-за сильного волнения Ню Сяоли вздрогнула всем телом. Погрузившись в ее лоно, клиент оставался все таким же сдержанным; он двигался напористо, но не грубо. Минут через пять клиент вынул свое орудие и стал его изучать. Перепуганная Ню Сяоли подняла голову, чтобы посмотреть на результат, и увидела кровь. Клиент довольно закивал, а у Ню Сяоли отлегло от сердца. Клиент снова вошел в нее, но на этот раз он действовал с бóльшим упорством и, словно бык, рывок за рывком прорывался все глубже. Его активность настолько сильно возбудила Ню Сяоли, что через какое-то мгновение ее накрыло волной оргазма. Однако она не посмела выдать себя. Клиент оказался любовником что надо, он мог заниматься «этим» больше часа без остановки, и в этом намного переплюнул Фэн Цзиньхуа, при том, что последнему было двадцать с лишним, а клиенту, судя по виду, за пятьдесят. В какой-то момент Ню Сяоли почувствовала, что ей становится больно, после чего у нее появилось точно такое же ощущение, как и в первый раз, когда ее лишал девственности Фэн Цзиньхуа. Но ей оставалось только терпеть. Наконец клиент задышал и задвигался на предельной скорости, после чего с криком: «Любимая!» извергнулся в нее. Кончив, он повалился на Ню Сяоли и замер. Отдохнув минут пять, клиент вынул из нее свое «орудие», на котором оказалось столько крови, что она с него даже капала. Клиент поцеловал Ню Сяоли, после чего встал с кровати и направился в душ. Ню Сяоли думала, что, помывшись, он останется с ней на ночь, но тот вдруг стал одеваться.