— У меня еще дела, а ты отдохни хорошенько.

Сказав это, он полез в карман и выгреб оттуда целую кипу бумажных купюр. Даже не пересчитав деньги, он положил их на прикроватную тумбочку и сказал:

— Сумму, которая тебе причитается, ты через некоторое время получишь через посредников, а это от меня лично.

И тут же добавил:

— Неудобно получилось — у меня с собой не так много денег.

И снова добавил:

— Пусть твой отец побыстрее выздоравливает.

Ню Сяоли тронули его слова, ведь историю со своим отцом она выдумала, а мужчина принял все за чистую монету. Пока они разговаривали, она от начала до конца ему врала, а он ей верил. Неожиданно она вспомнила, что пока они занимались этим делом, она забыла кричать «больно», равно как забыла сокращать мышцы, но ее клиент этого не заметил. Она переживала, что если клиент будет использовать разные трюки и брать ее со спины, то губка из нее выпадет, но, оседлав ее, клиент за все время так и не сменил позы. Более того, перед тем как войти в нее, он был необычайно нежен, а на пике наслаждения еще и назвал любимой, уже не говоря о том, что на прощание вознаградил сверх оговоренной суммы. Ню Сяоли поднялась, встала с кровати и помогла клиенту застегнуть пуговицы на рубашке. И тут он спросил:

— Как тебя зовут?

Ню Сяоли помедлила с ответом, не зная, можно ли ей сообщать свое имя.

— Не хочешь, можешь не говорить, точно так же, как не говорила, откуда ты.

Но поскольку на нее нахлынуло чувство благодарности, ей не хотелось, как в прошлый раз, оставить его вопрос без ответа. Су Шуан ее предупреждала, чтобы она не называла настоящего имени. Тут Ню Сяоли словно осенило, и она ответила:

— Меня зовут Сун Цайся.

Клиент обнял обнаженную Ню Сяоли.

— Цайся, спасибо тебе, до свидания.

Сказав это, он вышел за дверь.

Как только он ушел, Ню Сяоли отправилась в ванную. Закрыв дверь на щеколду, она вынула из себя губку, пропитанную кровью белобрюхого угря. Ню Сяоли увидела, что губка настолько разбухла, что кровь с нее даже сочится. Когда она вставляла ее в себя, крови столько не было. Ню Сяоли поняла, что к крови угря примешалась ее собственная кровь, которая появилась от напористых действий клиента. Вперемешку с кровью на губке также виднелась его сперма. Держа в руках губку, Ню Сяоли на какое-то время впала в ступор. Кое-что вспомнив, она быстро отложила губку в сторону, открыла сумочку, вытащила из нее две упаковки с таблетками и вынула из каждой по штучке. Потом она взяла стоявшую у раковины бутылку с минеральной водой, отвинтила крышечку, но едва она собралась отправить таблетки в рот, как в ее сумочке засветился экран мобильника. Когда после обеда Ню Сяоли выходила из отеля, Су Шуан попросила ее отключить на телефоне звук. Взяв мобильник в руки, Ню Сяоли увидела, что ей звонит Фэн Цзиньхуа, она также заметила, что за вторую половину дня тот уже успел позвонить ей шесть раз. Ню Сяоли отложила таблетки с водой и взяла трубку. Фэн Цзиньхуа тут же засыпал ее вопросами:

— Ты где? Почему не отвечаешь?

— Я тут вся в поисках, некогда было.

— Нашла Сун Цайся?

— Полмесяца не могла найти, а сегодня наконец нашла.

В голосе Фэн Цзиньхуа послышалось волнение.

— Ну а с деньгами что, она их вернет?

— Как раз утрясаю этот вопрос.

— Это большая радость, надо рассказать твоему брату и Баньцзю.

Положив трубку, Ню Сяоли подумала, что ничуть не обманула Фэн Цзиньхуа. Она и правда полмесяца не могла найти Сун Цайся, а сегодня наконец нашла, ведь назвалась же она клиенту Сун Цайся.

1

Двадцать пять лет назад Ли Аньбан и Чжу Юйчэнь были хорошими друзьями. В те времена Ли Аньбан занимал должность секретаря уездного парткома в уезде N города N провинции N, а Чжу Юйчэнь занимал точно такую же должность в соседнем уезде. Когда они приезжали в город на совещание уездных секретарей, то вечером за совместным ужином Чжу Юйчэнь всегда подшучивал над Ли Аньбаном. Ли Аньбан был родом из деревни, поступил в университет, после чего шаг за шагом пришел к своему нынешнему посту. Чжу Юйчэнь, показывая на заставленный блюдами стол, говорил: «Деревенщина, чем ты в детстве питался? Давай, наедайся как следует». Тут же за сигаретой он рассказывал историю о том, что сам родился в семье влиятельных родителей, что отец его был председателем поселкового комитета, поэтому по ресторанам он находился вдоволь. В ответ Ли Аньбан с ехидцей отвечал, что хоть он родом из деревни, зато в средней школе дружил с девочкой, отец которой тоже был председателем поселкового комитета, так что он, может, чего и не ел, но зато кой-чего другого вкусил досыта. Это вызывало дружный смех за столом. В уезде, в котором работал Чжу Юйчэнь, в изобилии росло помело, поэтому на Праздник середины осени[11] Чжу Юйчэнь распоряжался отправлять другу несколько грузовиков этого фрукта. Ли Аньбан просил своих подчиненных из парткома уезда разделять все на две части и одну доставлять в уездный дом престарелых. В уезде, в котором работал Ли Аньбан, в изобилии рос сельдерей, да такой толстый, что, упади его стебель на землю, там могла бы образоваться трещина. После сбора урожая Ли Аньбан тоже отправлял Чжу Юйчэню несколько грузовиков сельдерея.

В прежние времена в деревнях, стоявших на границе двух уездов, из-за территориальных споров частенько вспыхивали массовые беспорядки. В один год там даже убили двух человек, о чем тут же доложили в административный центр провинции. Но когда посты секретарей парткомов двух уездов заняли Ли Аньбан и Чжу Юйчэнь, они вместе с кадровиками и простыми жителями сел и деревень вместо старой извилистой границы проложили новую ровную, а тем, кто при разделе остался внакладе, выплатили компенсацию. Зачинщикам скандалов в обоих уездах назначали несколько наказаний. Во время Праздника весны[12] жители деревень обоих уездов обменялись подношениями в виде свиней и баранов, и через два года никаких стычек здесь уже не случалось. Раньше жители приграничных деревень никогда не связывались брачными узами, а спустя два года такое стало случаться.

Как же далеко зашла дружба Ли Аньбана и Чжу Юйчэня потом?

Когда через уезд Ли Аньбана тянули государственную автотрассу, в дорожном строительстве расцвел нелегальный бизнес. Чтобы победить в конкурсных торгах, некто принес Ли Аньбану две большие сумки с деньгами. Ли Аньбан никак не мог придумать, как распорядиться этими деньгами, поэтому в два часа ночи приехал на своей машине в уезд к Чжу Юйчэню, где оба до самого рассвета совещались в его кабинете. Сам Чжу Юйчэнь был падок на женщин, и каждый раз уезжая куда-нибудь по делам, он всегда был обвешан несколькими дамочками. Когда на второй год пребывания в должности Чжу Юйчэнь приехал в соседний уезд, то обрюхатил там одну девушку из канцелярии уездного парткома, и тогда он тоже обратился за советом к Ли Аньбану. В итоге Чжу Юйчэнь отправил несчастную в уезд к Ли Аньбану, который лично устроил ее в местную больницу, чтобы тайно сделать аборт. После этого Ли Аньбан определил ее на целый месяц в отдаленный лесхоз набираться сил, и только когда та окончательно восстановилась, вернул ее назад. В течение четырех лет Чжу Юйчэнь и Ли Аньбан занимали посты секретарей уездных парткомов, а потом их одновременно выдвинули в заместители мэра города. Когда они покидали свои уезды, то их поддерживали не только жители своих уездов, которые, скандируя «Честный чиновник!», не давали любимцу уехать, окружали машину и плакали, но и жители соседнего уезда. Раньше уже бывали случаи, когда жители уезда тепло провожали своего чиновника, а вот чтобы жители соседних уездов тепло провожали сразу двух чиновников, — такое случалось редко, и не то что в пределах города, но и в пределах провинции или даже всей страны. Центральные газеты провинции вынесли эту новость в заголовки, да и среди народа эта история превратилась в красивую легенду. После одновременного выдвижения в заместители мэра города Чжу Юйчэнь и Ли Аньбан расположились в соседних кабинетах на втором этаже городской мэрии и виделись каждый день, так что теперь у них тем более не было друг от друга никаких секретов.