– Хозяин сказал, что так будет… – по высоким скулам текли слезы.

– Ничего не будет! – закричала Марина. – Слышишь, Айса?! Мы убежим отсюда! Идем! – Она потянула девушку за руку в сторону прохода.

– Там смерть… – повторяла негритянка.

– Черт с тобой! Одна пойду!

Марина зажмурилась, мысленно сосчитала до десяти. Выплыло ухмыляющееся лицо матери.

«Ты там пропадешь, Мэри! Россия – хорошее место для того, чтобы сгинуть без вести!»

– Пошла ты… – выругалась матом девушка. – Я выберусь отсюда!

Она шагнула в дверной проем, слыша за спиной тихий плач.

– Как хочешь… – пробормотала Марина. Она наклонила голову и двинулась к черной пасти коридора. Первый шаг она сделала как в трясине, пробуя податливую почву ступней. Ничего страшного не произошло. Здесь оказалось гораздо темнее. Вначале через проем вливался мутно-желтый свет, и Марина различала свинцово-серые стены, уходящие ввысь. Страшно здесь умирать! Тиски клаустрофобии стиснули череп, жалкий огонек свечи лишь усилил тревогу. Довольно быстро возникло ощущение, будто кто-то идет за ней. Преследует ее!

– Айса! – крикнула Марина.

Звук ее голоса тронул молекулы воздуха. Она застыла на месте, склонив голову и всматриваясь в темноту, будто надеясь что-то там разглядеть. Она прислушивалась, пока эхо не затухало, а потом двинулась вперед. В темноте время утратило значение. Ей показалось, что она идет уже очень долго, однажды ступня угодила во что-то липкое и скользкое.

– Мама! – всхлипнула Марина.

К пятке прилипло нечто, но она боялась поднести к ноге свечу и гнала от себя мысль. Оно теплее, чем каменный пол! Прилипшая субстанция отвалилась, и она перевела дыхание. Скорее всего, это была дохлая крыса. Страшно, противно до дрожи, но не смертельно. Она продолжала идти, держа свечу на вытянутой руке, как католическая монашка из исторического фильматриллера. Хороша монашка! Голая девица, только что переспавшая с негритянкой, чье имя она узнала после того, как все уже свершилось! Сколько она уже идет? Минут десять или пятнадцать. Скорость ходьбы – два километра в час. Она прошла метров четыреста. Ход был прямой, как шпага, и узкий, как кротовья нора.

Задрожала земля, чуть уловимая вибрация, ощутимая неким шестым чувством. Метро! Или грузовик! Она ускорила шаг, и нога стукнулась обо что-то жесткое, не желающее поддаваться.

– Господи! – воскликнула Марина, и эхо тотчас издевательски повторило за ней. – Осподи… споди…

Зажмурив глаза, она перешагнула нечто, пламя свечи плясало в руке, черные тени змеились на стенах. Она сделала карикатурно-большой шаг, переступая через это, совершенно отчетливо осознавая, что оно сейчас схватит ее ледяной рукой за голую лодыжку.

– Осподи… споди…

– Эхо! – громко сказала Марина, но отклика не последовало. – Пошел к дьяволу… – пробормотала она.

Торопливо, но по-прежнему угадывая ступней пол, Марина сделала двадцать шагов и заставила себя остановиться, потому что понимала – если она не возьмет верх над паникой, то слепо побежит вперед, рискуя сломать ногу в этой кромешной темноте. Когда она поняла, что слабое подобие контроля над нервами было восстановлено, то пошла дальше. Несмотря на холод, царящий в тоннеле, ее лоб покрылся потом. Кромешная мгла – идеальная сцена, на которой разум может разыгрывать свои ужасные фантазии.

У нее за спиной в темноте что-то двигалось. Марина развернулась, тень от свечи выписала кривой полукруг.

– Кто там?! Айса?!

Эхо смолкло. Марина застыла, выпучив глаза, волосы зашевелились на голове. Она почти не дышала, яростные удары сердца сотрясали грудную клетку. И когда она решила списать услышанные звуки на игру воображения, звуки появились вновь. Кто-то шел, скользя ногами по бетонному полу. Марина закричала, размахивая свечой как орудием, не думая о том, что затухший огонек вновь зажечь не получится.

– А-а-а!!!

Эхо вторило, насмехаясь над перепуганной голой девушкой. Трепещущий огонек озарял бесстрастные каменные стены, уходящие ввысь.

Осподи…

И тогда она побежала. Спустя двадцать шагов ее нога угодила во что-то склизкое, ее окутало зловоние, но она продолжала держать свечу на вытянутой руке, как олимпийский огонь. По иронии судьбы, слабый огонек свечи продолжал трепыхаться на сквозняке, не угасая. А потом сзади, из непроницаемой мглы донесся крик, заставивший ее замереть неподвижно:

– Мэри-и-и-и!!! Мэри!!!

Айса. Девушка из Эфиопии, покинувшая родину в поисках лучшей доли и нашедшая ее в негостеприимном северном городе.

Марина остановилась. Теперь до нее донеслись рыдания, наполнившие подземелье новым эхом.

– Айса! – закричала она, надрывая голосовые связки. – Оставайся на месте!

Теперь она увидела. Крохотная желтая точка, блуждающая вдалеке. Айса держала свечу в руке, темнота затрудняла определить расстояние до объекта. Марина пошла вперед, вторично задев ступней нечто, но страх ослаб. Теперь они были вместе. Желтая точка увеличилась в размерах, розовый отблеск упал на обнаженную грудь и подбородок. Еще пять шагов, и их руки соприкоснулись. Дальше девушки пошли вместе, обнимая друг друга за шею, как пьяные подруги, возвращающиеся с вечеринки.

Спустя какое-то время Айса остановилась.

– Что такое, Айса? – спросила Марина. – Ты подвернула ногу?

– Там… – негритянка протягивала руку вперед. – Я могу видеть!

Марина моргнула и поняла, что тоже может видеть. Свет был очень тусклым, и поэтому она не замечала его, пока Айса не сказала об этом. Теперь она разглядела слабый блеск каменных плит, по которым они шли, темный овал лица негритянки.

– Пошли! – восторженно крикнула девушка.

Айса кивнула, но как-то неуверенно. Девушки двинулись вперед, к этому серому пятну, которое становилось все ярче. Они прошли еще, запах сладкого металла усилился, Марина ступила ногой во что-то липкое, раздался плюхающий звук, вроде того, когда нога попадает в трясину, покрытую слоем мха. Теперь они могли отчетливо разглядеть дверь в конце тоннеля, сквозь щели вливался молочный белый свет.

– Быстрее! – лихорадочно прошептала Марина.

Она споткнулась о твердый предмет, ужасная догадка пронизала сознание. Человеческий труп!

Голое тело лежало ничком на полу, и, прежде чем ужас сковал разум, некая здравая его часть хладнокровно отметила волосы на черепе, ягодицы и выброшенную вперед, словно в призывном жесте, руку. Лужица черной крови окружала череп.

Марина метнулась к дверям, споткнувшись об вытянутую руку, дернула ручку. С таким же успехом можно было ломать каменную стену. Послышались мужские голоса.

– Мы здесь! – закричала девушка, прильнув ртом к дверной щели. – Помогите!

С улицы тянуло сырым октябрьским воздухом, но она не ощущала холода.