трудно преодолевать высоченную и крутую эстакаду, спрыгивали или сползали с платформы на ее дальнем конце. Машин такси там поблизости не было, жилых зданий тоже, и можно было незаметно выйти в город.

Следователь осмотрел этот конец платформы, увидел там нагромождение обломков бетонных блоков, кирпичей, досок.

— Здесь проще ноги сломать, чем спуститься, — подумал он. — Но старикан, наверно, спустился и был таков.

Таким образом, вокзал оказался пустой картой в поиске Беглеца. Конечно, оставались ещё люди, выходившие в ту ночь из поезда. Беглец, направляясь на нелегальный спуск с платформы, должен был идти навстречу основному потоку пассажиров, двигавшихся к лестнице эстакады. Кто-то мог обратить на него внимание. Были и те, с кем он перебирался с платформы на землю. С их помощью можно было бы удостовериться в том, что Беглец сошёл с электрички именно в Дрезне.

Роман Ильич снова отправился к таксистам. Но на площадке уже не было ни одной машины, они развозили пассажиров недавно прошедших электричек. Следователь медленно поехал по улицам города, осматриваясь. Да, собственно, и разогнаться было невозможно из-за множества «лежачих полицейских». Такого их количества на километр пути он давно не встречал.

Он остановился у универсама «Тарелочка». Охранник на входе, посмотрев фото, отрицательно покачал головой. С тем же успехом Роман Ильич побывал в трёх «Пятёрочках» и в «Магните».

В «Верном» его внимание привлёк аппетитный запах свежей выпечки. Он взял пару изделий с маком и с чем-то ещё и бутылку молока. Перекусил на пустующей спортивной площадке сразу за зданием магазина. Поразмышлял, греясь на сентябрьском солнышке: Поиск пассажиров электрички в Дрезне потребует много времени. Все-таки крупный населённый пункт — 10 тысяч жителей. Может быть, ему стоит сначала разобраться с деревней Кабаново, закрыть вопрос, чтобы не висел над душой, и тогда уж сосредоточиться на Дрезне?

Роман Ильич сел в машину, но, взглянув на датчик топлива, решил на всякий случай подзаправиться. Он помнил АЗС на въезде в город и направился туда. Но, отъехав от «Верного» буквально двести метров, с удивлением обнаружил ещё один магазин с названием «Верный». Видимо, филиал большого магазина, которому не хватило своей площади, решил следователь. Он подрулил ко входу.

В зале бродили несколько покупателей. За двумя кассами стояли две женщины: молодая обслуживала покупателя, пожилая возилась с небольшой витриной со спиртными напитками, запирая стеклянные дверцы. Напротив входа сидела пожилая женщина с внимательными серыми глазами, рядом с ней стояла швабра.

— Скорее всего, уборщица, — решил следователь, — а по совместительству, возможно, ещё и охранница.

Роман Ильич представился, продемонстрировал удостоверение. Узнал, что женщину зовут Натальей Леонидовной, и показал ей фотографию синей робы.

— Не встречали ли вы человека в такой одежде? — задал он, не раз уже произносившийся им сегодня вопрос.

Женщина молча отрицательно покачала головой.

— Я сейчас покажу вам фотографии, сделанные в больнице. Не пугайтесь. Может быть, вам встречался похожий человек, — продолжал следователь, выкладывая перед ней первый снимок.

Взглянув на неё, женщина инстинктивно отшатнулась назад. Это был первый из снимков, который сделал практикант, впервые посетив палату Спящего. Вид прикрытого белой простыней, лежавшего с закрытыми глазами неухоженного человека, густо заросшего многодневной серо-чёрной щетиной и со всклоченными волосами на голове был, действительно, пугающим.

— Это что, мёртвый, труп? — спросила она.

Роман Ильич промолчал и подвинул ей другой снимок, где Алёша уже успел проявить свои таланты брадобрея. Спящий был аккуратно пострижен, щетина сбрита, остались лишь бородка клинышком и усы. Он лежал с закрытыми глазами и на этом снимке тоже производил впечатление покойника.

— Это тоже он? Он, что, умер? — воскликнула женщина, беря фотографию в руки. — Я-то думаю, куда подевался этот дедуля с бородкой и палочкой? Давно не заходит. Когда, умер-то?

Женщина была абсолютно уверена в том, что видит на снимках мертвеца и даже не пыталась искать тому подтверждения у полицейского.

— Ольга Алексеевна, — обратилась она к пожилой кассирше, — посмотрите, наш покупатель умер. Тот, что с палочкой ходил.

Ольга Алексеевна подошла, взяла в руки снимки, с сожалением покачала головой.

— Да, давно я его не видела, — сказала она, сочувственно покачивая головой. — А раньше часто заходил, почти в каждую мою смену. Спиртное брал редко, в основном, пиво. Жил где-то рядом. Ходил с палочкой. Хороший был человек, вежливый. Запомнила ещё, что пакеты редко покупал, у него всегда был свой. Расплачивался всегда картой.

Следователь был удивлён тем, как быстро Наталья Леонидовна сделала вывод о смерти человека исключительно по его фотографии на больничной койке, а Ольга Алексеевна ни секунды в том не усомнилась. Внимательно слушая женщин, он до сих молчал, боясь спугнуть удачу. Женщины, увлечённые новостью о смерти покупателя, даже не поинтересовались, зачем он пришёл в магазин и демонстрирует им фото мёртвого, по их мнению, человека.

— А вы что, из полиции, что ли, и почему пришли к нам, в магазин? — Ольга Алексеевна задала, наконец, резонный вопрос, повернувшись к Роману Ильичу.

Пока следователь доставал удостоверение и показывал его Ольге Алексеевне, подошла молодая полная кассирша, взяла фотографии, и огорошила всех «пацанским» восклицанием:

— Вы чё, тётки, когда он успел помереть, когда я сегодня его обслуживала. Это, наверно, кто-то другой, похожий.

Обычно в таких случаях говорят: «Все открыли рты!». Почти так произошло и здесь. Но удивлённым женщинам не удалось задать своей молодой коллеге естественные вопросы. Роман Ильич, аккуратно поддерживая девушку под локоток одной рукой, а другой демонстрируя ей своё удостоверение, попросил её отойти с ним «в уголок».

Настя, так звали молодую кассиршу, рассказала, что старичок пришёл рано утром, как всегда, когда в магазине почти нет покупателей. Кажется, сегодня он был без бороды. На кассе была только она. Ольга Алексеевна в этот час находилась в «подсобке». Старичок поздоровался вежливо, как всегда. Что точно покупал, она не помнит. Но на кассе «не пробивался» штрихкод творога, который он взял, и она попросила его вернуться к молочной витрине и заменить упаковку. Он никогда в таких случаях не возмущался, «не ругался». Просто или менял товар, или отказывался от него. Вот поэтому она его и запомнила. Он был сегодня одним из первых на её кассе.

— Ну, а что все-таки с ним случилось? Так он или не он? Живой или мёртвый? — закончила девушка. — На фотках-то — вроде как трупы.

— Живой-живой, — улыбнулся следователь и вернулся к остальным женщинам, к которым прибавились и те, кто работал в кабинетах за торговым залом.

— Уважаемые дамы, — сказал он. — произошло неприятное недоразумение. Мы рады, что этот человек жив и у меня будет убедительная просьба к вам: не говорить ему о