— Но… — Габи запнулась и покраснела, — Она… она себе позволяет оскорбления… и ты будешь терпеть?

— Не лезь не в свое дело. И оскорблений не будет. Всего доброго, Габи, — он указал жестом на дверь. Присутствие подруги сейчас вызывало только волну раздражения.

— Все понял, дружище! Мы уже сваливаем! Не скучайте! — Фабьен, подхватил под локоть женщину, и почти насильно выволок из кабинета.

Арман посмотрел на сидящую под столом девушку, глубоко вздохнул, и осознал, что уже не представляет, как дышать воздухом, если он не пропитан ее ароматом. Он не хочет ее отпускать, не хочет жить как раньше. Жизель что-то неумолимо меняла в художнике, и ему это безумно нравилось. Она словно раздвигала прутья его клетки, расширяла границы, с ней, возможно, было все. А что если она и есть его истинная муза, его вдохновение? Только на этот раз настоящая, без придуманных образов. Или он забегает вперед, и для Жизель их отношения всего лишь игра? Ведь он так и не понял, кто она.

— Тебе понравилось? — она уткнулась головой в пах, и потерлась об него щекой, ластилась как котенок.

— Да, — хрипло произнес Арман, и это было чистой правдой. Даже непрошеные гости не смогли сломать его кайф. Он отдавался на волю чувств, было страшно, опасно, но он готов был рискнуть.

Художник притянул ее к себе, усадил на колени, забрался рукой под кофточку, нашел грудь и довольно заурчал:

— Следующую картину я посвящу тебе.

— Если ты успеешь к выставке, будет потрясающе, — девушка впилась в его губы поцелуем, а нежные пальчики уже гладили снова восставшую плоть.

Никогда ему не утолить желания, Арман хотел ее снова и снова, голодный зверь, обезумевший от неведомых ранее ощущений. Не отпуская свою драгоценную ношу, он поднялся, закрыл дверь, и перестал себя сдерживать, тормоза отказали, осталась только одержимая похоть.

И пусть преподаватели, студенты, ректор слышали их утробные стоны, было плевать, что происходит за стенами его кабинета.

Следующие дней десять пролетели как в сказке. Каждая минута жизни художника была наполнена ею. Жизель переехала к нему, окончательно и основательно. Иногда казалось, она приросла к его коже, стала логичным продолжением его самого.

Арман исполнил обещание. Он рисовал ее на алых простынях, обнаженную, желанную, доступную. Жизель с удовольствием позировала, наблюдала за его работой, упиваясь процессом сильнее его самого.

В академии они проводили вместе каждую свободную минуту. Как только удавалось остаться вдвоем, они набрасывались друг на друга, как изголодавшиеся звери.

Фабьен так и норовил узнать подробности. Подлавливал художника после пар. Пытался выведать детали. Но Арману вдруг стало неинтересно общение. Зачем тратить драгоценное время на пустой треп, если его можно провести с Жизель.

Не обращал он внимания и на перешептывания коллег за спиной. Да, его отношения со студенткой перестали быть тайной. Об этом знали все. И Арман не раз замечал, как девушки бросают на Жизель косые взгляды.

А один раз даже собственноручно оттягивал Оливию от Жизель. Влюбленная девушка орала как в припадке, выкрикивала проклятия, и норовила выцарапать глаза его возлюбленной.

Драка двух красавиц — стала очередной темой для сплетен. Ректор даже вызывал художника к себе на ковер, и требовал прекратить балаган.

А Арман слушал, и в этот момент думал, как собственноручно будет зализывать раны Жизель. Она в драке вела себя достойно, только защищалась, но не нападала. Смотрела на соперницу жалостливо, ни агрессии, ни ненависти. Несмотря на их отношения, она так и оставалась для него самой большой и непостижимой загадкой.

Ни слова о себе. Словно ничего до него и не было. Словно появилась она только чтобы стать его частью. Но ведь так не бывает. Была же у Жизель жизнь до. И Арман не терял надежды ее узнать.

Вечером после пар, он по обыкновению ждал ее у машины. Возлюбленная появилась, и моментально повислау него на шее, теплая, сладкая, желанная.

— Сегодня езжай без меня. У меня дела, — провела языком по шее, втянула в себя кожу и издала протяжный стон.

— Что за дела? — Арман прижал ее крепче к себе, мысль отпустить даже на короткий промежуток времени, в одночасье выбивала из легких весь кислород.

— Неотложные, моя радость. Если к ночи не вернусь, встретимся в академии, завтра, — и выскользнув из его объятий упорхнула призывно виляя попкой. Арман так и замер, глядя в след точеной фигурке.

И мгновенно кто-то потушил занавес, сердце сжалось от тоски. Нет, он слишком зависим от, той кого не знает. Нельзя так, терять себя, растворяться в ней. Художник мотнул головой, достал мобильный и набрал Фабьена.

— Удивлен, — раздался в трубке смешок друга. — Чем обязан такой чести?

— Какие планы на вечер?

— Тусить, что мне одному холостому еще делать. Найду цыпочку, оттащу в свою берлогу и отжарю на всю катушку.

— Я к тебе вечерком заеду, вместе куда-нибудь завеемся.

— Твоя мадам тебя отпускает? Или уже наскучила, отправил в отставку? — Фабьен даже не скрывал удивления в голосе.

— Просто свободный вечер. До скорого.

Отключив звонок, Арман поехал домой. Идея развлечься с другом уже не казалась такой заманчивой. Но отступать поздно. И еще его грела мальчишеская мысль, что Жизель, узнав о его походе, приревнует. Да, он вел себя как пацан, хотел ощутить весь спектр эмоций, которых был лишен всю жизнь.

Дом встретил щемящей пустотой. Приняв душ, наспех перекусив, художник переоделся, бросил взгляд на практически завершенную картину, провел рукой по ставшим родными чертам лица, и поехал к другу.

— Удивляюсь, как это ты сегодня отлип от своей курочки, — Фабьен уселся на переднее сиденье, достал сигарету и смачно затянулся.

— У нее дела…

— А так это она тебя сегодня продинамила, — он ехидно засмеялся.

— Не начинай! — Арман огрызнулся, уже ругая себя, что сам подписался на эту авантюру. Не хотел он никого впускать в их мир. Счастье любит тишину, с этой фразой сейчас художник был согласен на все сто. Даже маленькое откровение, казалось, может разрушить магию, связывающую их.

— Окей, усек! Так куда путь держим?

— Выбирай. Ты у нас знаток, — ему было плевать, где скоротать вечер без Жизель. Главное чтобы тягостные часы поскорее закончились.

— Давай так. Я открываю карту, и ты не глядя, указываешь пальцем направление?

— Без разницы.

— Давай верши нашу судьбу на сегодня! — мужчина открыл на телефоне карту и протянул другу.

Арман глядя на дорогу, протянул руку и положил палец на экран телефона.

— Что там? — как же он тосковал, тело ломало, душа разрывалась. Где она, его Жизель?