Потайной ход вывел в помещение, талантливо притворяющееся естественной пещерой.

Найт, чуть сильнее согнув ноги и пригибаясь, смягчил последствия падения с пятиметровой высоты, мысленно моля, чтобы этот прыжок не разбудил жрицу.

Круглая пещера была необитаема. Островок в центре, площадью около четырёх квадратных метров, сталактиты, растущие из воды и незатопленного пола, сталагмиты, стремящиеся им навстречу с потолка вниз под мерную и медленную капель стекающего по неровностям конденсата. Тихий шелест люка в потолке, сдвигающегося обратно, под прикрытие приклеенной каменной пластины.

Из уходящего под небольшим углом вверх хода неторопливо, ориентировочно, по литру в минуту, тёк ручеёк шириной в две ладони. Должно быть, пещера была бы затопленной, не будь где-то в стене стока, возможно, замаскированного.

Аккуратно уложив всё ещё спящую – он надеялся, что это относительно здоровый сон, а не иное состояние, могущее быть результатом произошедшего с ней – Анну на поверхность островка, возвышающегося над чуть волнующейся водой на два десятка сантиметров, Найт приступил к исследованию местности.

Сток, судя по движению воды и едва ощутимой вибрации опоры, находился на задней стороне островка. Собрав своё оружие в копьё с одним наконечником – строго говоря, получившееся следовало, возможно, называть совной – он прозондировал воду лезвием.

Ничего. Ровный свет актиний неба над головой, светло-серые стены вокруг, прозрачная вода почти под ногами. Никакой активной живности и заметное движение воды куда-то в точку на дальней от выхода стороне островка.

И слабое, даже со слухом эльфа-следопыта не поддающееся идентификации, ощущение живого движения где-то со стороны выхода.

“А если так?” – подумал Найт, замирая на месте в своеобразной медитации, когда все резервы его нервной системы пошли на обработку информации от органов чувств.

“Нет недостатка информации – есть фильтры восприятия.

Волей своей, я поднимаю шлюзы, принимая сигналы, что игнорировал.

Умом своим, я проникаю сквозь шумы, ища истину.

Мудростью своей, я отделяю правду от домысла”

Мир исчез. В какой-то мере. Остались лишь сигналы.

Эхо падающих капель, отражающееся от стен.

Вибрации пола от ног, стучащих по камням.

Движения воздуха – конвекция от жара глубин и прохлады испаряющейся воды.

Молекулы веществ, органика, растворённая в воздухе. Дым, аэрозоль – какая разница, если концентрация – одна молекула на кубометр?

Аура, превращенная в антенну, ищущая любой звук, любую волну.

Найт сбился с мысленного ритма, подумав, что неудивительно, почему даже опытные следопыты не рискуют бежать, занимаясь глубоким выслеживанием.

Грёзы снова вмешались в его рассудок.

Короткий импульс, перебежка мохнатых ног, несущих вытянутое тело. Тени иллюзии, парящие вокруг. Красные тона переливаются, картинка двоится, так что и не понять, где зеркало, а где – реальность.

Найт коротко и тихо выдохнул.

“Грёзы…” – многозначительно подумал он.

Многое стало ясным. Планировка пещеры, например. Затопленный пол и остров в центре, серьёзно? Почему не обойтись более простыми методами?

Хотя куда уж проще, правда?

Открыв сумку, Найт порылся немного, разыскивая отломанный кусочек хлебца. Кинул маленький уголок пластины из крахмала, клетчатки, аминокислотного коктейля и прочих веществ под страшными буквенно-цифровыми индексами, скрывающими под собой высушенное тесто из смеси водорослей, выращенных на гидропонных фермах, пафосно называемых друидами Омутами Благословенного Рождения Питающих Даров.

Из чуть волнующейся глади воды выстрелили тонкие прозрачные щупальца, вполне грамотно закрывая добыче возможные пути отступления, едва “птичка” перелетела условную вертикальную плоскость, поднимающуюся от берега острова.

Вот уж и правда, куда проще, правда?

Небольшой лабиринт, соединённый с ходами Срединного Плана не слишком заметными и узкими для внутренней живности проходами. Обитатели, формирующие пародию на экосистему, завязанную, скорее всего, на изотопный источник питания, он же Камень Огня, он же Камень Тепла, он же бочка с жёлтым кругом – в зависимости от вида контейнера и наблюдателя.

Конечно, у каждой экосистемы есть суперхищник. Территориальная тварь, для прикорма и прокорма которой всё и затевалось. Потому что спит сторож в большой и удобной комнатке, где можно найти ещё один выход (возможно, замаскированный), ведущий по не слишком широкому ходу вниз, к озеру с островком. Зачем озеро, если ход слишком узок для сторожа? А на всякий случай. Мало ли, приключенцы дурные со сторожем случатся, или потомство. Или мутация, отчего он начнёт создавать, например, миньонов.

Возникал вопрос, чей же это лабиринт.

Найт задумался.

Храм, с одной стороны, был посвящён Плетельщице.  Мать Червей как правило, давала свои жрицам умение управлять существами с примитивной нервной системой. Строго говоря, обычно речь шла о различных насекомых и паукообразных. В принципе, лабиринт с экосистемой из травоядных ос с кулак величиной, охотящихся на них пауков размером больше спрайта, в свою очередь, пожираемых одним из трёх видов жуков в два метра длиной и каким-нибудь монстром, притворяющимся пауком размером с медведя, не считая ног, жвал и атакующих конечностей – вполне подходит храму Болотной Гавани. Не слишком дорого, в меру солидно, не требует постоянного обслуживания. Система саморегулируется – изредка один из пауков становится достаточно большим, чтобы побороться с матушкой за место в главной пещере, сожрав её труп, контролируемо мутирует, теряя способность плести паутину, но становясь чем-то более подходящим для своей роли активного сторожа и производителя потомства, которое создаёт через партеногенез.

Мало того, все обитатели не представляют для жриц сильной опасности, а яд сторожа и паутину его потомков можно использовать в храмовом производстве или просто продать.

Вот только храм был осквернён милой, доброй, девочкой-богиней с прозвищем Пила-по-Кости, она же Костепилка.

Найт мысленно нарисовал на потолке надпись “Сарказм”. Это было упражнение на визуализацию и способ отвлечься.

В случае, если обитатели храма и лабиринта были хотя бы частично переработаны, то об их облике можно было бы гадать часами. Богатство фантазии Костепилки признавали все хоть сколь-либо осведомлённые. Те, кто при этом не вздрагивал, обычно могли похвастаться очень крепкими нервами или постоянным тремором рук. Проще говоря, дрожали всегда после того, как столкнулись с плодами деятельности одной из Девяти.

Оставался ещё третий вариант, связанный с историей здешней области Среднего Плана.

Эльфийский Лес, ага. Иллефарн-2, чтобы это не означало.

Тоннели вовсе не так пусты, как кажется. Есть города с их тщательно контролируемой и предельно уплотнённой жизнью, есть различные анклавы самого разного вида, толка и назначения, и близко недотягивающие до звания городов. Есть зависимые поселения, нечто среднее между первыми и вторыми, передовые форпосты подчинивших их городов, такие как Ласт или Гавань. Есть Миры. А есть всякие племена разной степени дикости, анахореты и просто одиночки, прячущиеся на девяноста процентах площади и семидесяти процентах объёма Планов, кормящиеся охотой, собирательством, грабежами и мародёрством. Первые