Я погладил ее по спине.

— Когда, лапонька?

Она дышала мне в ухо.

— Когда я спала у дедушки и бабушки. Они сказали, это не опасно. А я очень испугалась.

Я оцепенел. До сих пор Белла ни словечка не говорила о том, что произошло до или во время похищения. Мы думали, она ничего не помнит, из-за снотворного, которым ее накачали. И вдруг она рассказывает о молниях и громе. Что еще она может помнить?

Краем глаза я видел, что Люси неотрывно глядит на нас. Мысленно я молился, чтоб Белла не почувствовала, до какой степени мы разволновались из-за ее рассказа. Ведь иначе она опять замкнется.

— Не помнишь? Ты не говорила еще с кем-нибудь, кроме дедушки и бабушки? — спросил я.

Белла не ответила. Мы сели за стол, но есть она отказывалась. Глаз не сводила с большого окна на террасу, с темного грозового неба. Когда вдали зарокотал гром и по стеклу застучали первые дождевые капли, я решительно встал:

— Пойдем, Белла. Почитаем сказку.

Мы сели на ее кровать. Я закрыл окно и опустил штору. В комнате стало темно, и я достал карманный фонарик. Белла обрадовалась и крепко держала его, пока я читал. Через две книжки она, несмотря на грозу, уснула, спокойно прижавшись к моей груди.

Я погладил ее по головке и попытался выстроить из ее отрывочных слов что-то вразумительное. Была гроза. Дед с бабушкой сказали, что это неопасно. Вот и все. Как я ни старался.

* * *

— Гостевая квартира?

Люси, как и я, задумалась, когда я рассказал о поездке на квартиру экс-партнерши.

Я решительно кивнул. После нескольких часов размышлений я был совершенно уверен: с Вероникой что-то не так.

Мы сидели под навесом террасы, смотрели на молнии, которые поминутно распарывали небо.

— Почему… то есть как это тебе пришло в голову? Почему ты поехал к ней домой?

Моя жизнь подчинена определенным правилам. Во-первых, я никогда не лгу в ответ на прямые вопросы. Особенно когда их задает Люси и особенно когда они касаются моей сексуальной жизни. Но на сей раз я не был уверен, стоит ли придерживаться правды. Вряд ли. Лучше соврать.

— Сам не могу объяснить, — сказал я. — Пожалуй, по наитию… хотел проверить всех, с кем встречался в последние недели.

— Всех?

— Ну, ты понимаешь, о чем я.

Люси отвела глаза.

— Может, это все же чистая случайность? — помолчав, сказала она. — Может, она пошла с тобой по той простой причине, что ты здорово ее завел. Может, она была в городе на курсах или приехала кого-то проведать и получила разрешение воспользоваться этой квартирой. Кто знает, может, она вообще живет в другой части Швеции.

— Я тоже об этом думал, — сказал я. — Но тогда необходимо понять, почему номер ее телефона остался без абонента.

— А как ее фамилия?

— Не помню. Или не знаю.

— Черт побери, Мартин.

— А что? Ты всех своих сексуальных партнеров знаешь по фамилии?

— Да, — серьезно ответила Люси.

— В самом деле?

— Да. И, честно говоря, думаю, так обстоит с большинством людей. Человек знает, с кем у него секс. Иначе никакого секса не будет.

Я не знал, что сказать, и потому промолчал. Я был принципиально не согласен, но дискуссия подождет.

— Она говорила, где работает? — спросила Люси.

Опять вопрос, на который у меня нет ответа.

— Сказала, что занимается аудитом.

— Туфта.

Я невольно расхохотался:

— Да, по-моему, тоже.

Люси вздохнула:

— А с чего, собственно, мы взяли, будто она врала? Может, она и правда аудитор? Может, квартиру ей действительно устроил приятель, живущий в том доме. Есть сотни причин, по которым человеку требуется временное жилье. Например, ремонт ванной или что-то в этом роде.

— А как ты тогда объяснишь насчет телефона?

Люси молчала.

Ветер переменился, и дождь чуть ли не издевательски принялся загонять нас ближе к стене. В конце концов мы очутились вплотную к окну.

— Кстати, как там с персоналом детского сада? — спросил я. — Удалось добыть паспортные фото?

— Имена и прочие данные у меня в сумке. Фотографии получу завтра. Но что это за проверка? По-моему, едва ли от информации, которую я добыла, будет много толку.

У меня не было сил просмотреть собранные Люси данные. Подожду до завтра, когда будут и фотографии. И без того есть над чем подумать.

— Номер телефона, — сказал я. — Если выяснится, почему она его сменила, я примирюсь и со всем остальным.

Люси подтянула ноги в кресло.

— Кто знал, что в тот вечер ты будешь в “Пресс-клубе”? Ведь ты с ней там познакомился?

Я энергично кивнул. Люси задала очень уместный вопрос. Если мы с Вероникой встретились не случайно, она наверняка знала, что я буду именно там.

— Только ты и Дидрик.

Сперва Люси ничего не сказала. Потом повторила:

— Только я и Дидрик.

От удушливой тревоги у меня свело под ложечкой. В голове зазвенел вопрос, который за обедом задала Мадлен:

Кто, кроме Люси, имеет доступ к твоему “порше”?

Я невольно поежился. Ясно, что там замешана не моя машина. Ясно, что Люси непричастна к случившемуся.

— В чем дело? — спросила она.

— Да так, ни в чем.

Возникли новые мысли. Быстро устремились к новым целям, далеким от Люси.

— Дидрик, — сказал я тихо.

Люси вздрогнула.

— Но ведь он не может быть замешан в то, что, как нам кажется, происходит?

Я покачал головой.

— Нет. Я правда так не думаю. Ведь тогда бы Дидрик и его коллеги следили за мной еще до того, как погибли Бобби и Дженни. Нет, быть не может. Полиция не работает таким манером. Honey-traps бывают только в кино.

— Honey-traps?

— Медовые ловушки. Красивые женщины, которые завлекают мужчин и спят с ними, чтобы добыть информацию.

Люси плотнее запахнула кофту.

— Понятно, — сказала она.

— Люси, не надо. Мы же…

— Знаю. Знаю.

Конечно, она знает. Люси не дурочка, она знала, зачем мне опять понадобилась Вероника. Гроза громыхала, молнии одна за другой безжалостно били в случайные точки на земле.

— Он смеялся надо мной, — тихо сказал я.

— Кто?

— Дидрик.

— Когда?

— Когда я ее подцепил. Смеялся. Вот черт. Но прежде всего, по-моему, завидовал.