Он узнавал среди них своего среднего брата, слуг, воинов, посланных на смерть, изрезанных и изнасилованных женщин, но омерзительней всех был жирный Верховный Астрель. В своей рясе, подпоясанной веревкой. Он переваливаясь шел к Маагару, а потом схватил за шею и начал приближать к нему свое жуткое, серое лицо.

Но вдруг все мертвецы застыли. В тех позах, в которых в последнюю секунду извивались, чтобы схватить своего гостя. А потом расступились в стороны, и Маагар, тяжело дыша, хватая серный воздух пересохшими губами, увидел, как среди НЕлюдей идет нечто. Оно не имеет очертаний, не имеет тела, не имеет физической оболочки. Оно словно одето в черный плащ, сотканный из ночи. Он развевается тряпками на ветру, но и тряпки, и сам плащ нематериальны, и под ним все та же чернота.

Все тело Маагара сковало льдом. Из черноты сверкнули белесые фосфорящиеся точки, и ему показалось, что от ужаса у него все тело свело судорогой.

Нечто приблизилось к нему и уставилось прямо зрачок в зрачок. На глазах у Маагара оно превращалось в Аниса. Словно его близнец, точная копия, только с белесыми глазами.

— Нет… нетнетнет. Не убивай меня. Я… я не хотел. Клянусь… не хотел.

— Скоро весь наш отряд будет в сборе.

Нечто, с внешностью убитого Аниса, не разговаривало, оно взрывалось в голове голосом. Протянул руку и Маагар увидел, как пальцы младшего превращаются в щупальца, тянутся к его груди и, продираясь сквозь одежду и плоть, обхватывают его сердце.

— Черное, как и все твое нутро.

— О, Иллин, пожалуйста.

— Иллин? Ахахаха… Иллин… ты знаешь, что есть Иллин?

— Дааа, я верой и правдой молился и служил ему.

— И как? Помогло? Меня, своего брата, ты тоже убил во имя Иллина?

Анис приоткрыл рот и сдавил сердце сильнее, заставив Маагара от боли позеленеть.

— Прости… я не хотел.

— Хотел. Еще как хотел. — наклонился ниже. — Теперь ты будешь знать. Иллин — это я. У меня нет лица, нет тела и нет внешности. Я могу стать кем угодно. А это мое войско.

Кивнул светлой головой в сторону скрюченных теней.

— Будешь мне служить, а не захочешь, я сделаю тебя одним из них. Будешь преданным мне мертвецом. Тебе выбирать… А ведь мы вместе можем покорить мир, брат Маагар.

Наклонился и усмехнулся ртом-чернотой.

— Да… да, я буду тебе служить. Буду тебе предан.

— Докажииии.

— Как?

— Убей ради меня.

— Кого? Я убью кого угодно.

— Предводитель может быть один, весь мир я подарю только одному человеку. Это будешь ты или твой отец.

— Я… я не могу. Это же…

— Можешь, если Иллин того желает. А не убьешь — я убью тебя.

Потом повернулся к толпе и указал то исчезающим, то появляющимся человеческим пальцем на Даната.

— Ты. Проследи, чтоб все мои приказы были исполнены.

— О. Мой. Иллин.

Данат, медленно переваливаясь, пошел на Маагара, а тот пятился и пятился назад, пока не оказался возле какой-то стены. Астрель метнулся к нему, и Маагар что есть мочи заорал… и словно ощутил, как что-то разверзло его глотку и протиснулось внутрь него…

И все тут же исчезло, с диким вскриком Маагар вскочил на подстилке в шатре. Вначале думал, что это сон, но в груди запекло, и он от боли разодрал рубашку, увидел черную звезду, от которой в разные стороны под кожей расходилась паутина. А в голове зазвучал голос Даната.

— Он убьет нас, если ты не выполнишь его приказ. Уничтожь Ода. Он никогда тебя не любил, он хотел отдать власть Анису или сучке Одейе, но не тебе. Называл глупцом и насмехался. Уничтожь его, и мир станет принадлежать только нам… А Иллин подарит тебе неведанную силу за каждый выполненный приказ.

* * *

Голос Даната звучал в голове теперь так часто, как и любой естественный звук в природе. Казалось, астрель поселился внутри и чревовещает беспрерывно. Вначале это мешало. Хотелось биться головой о стены, чтобы избавиться от голоса, но сейчас он с ним уже сросся.

— Молодец, сестра. Я доволен. Ты послушалась меня. Умная девочка.

— Ты заставил меня это сделать.

— Не важен метод — важен результат. Поверь, когда острова будут принадлежать мне, ты тоже станешь велиарой. Я озолочу тебя. Мы сможем править вместе.

В эту секунду он искренне верил, что так и будет. Одейя сделала несколько шагов к нему, и Маагар в очередной раз подивился ее неземной красоте. Как же сильно она похожа на их мать. Такая же грациозная, такая же яркая и умная. Не будь она его сестрой… он бы не устоял перед ее чарами.

— Брат мой, — она протянула руку, но не коснулась, а провела по воздуху, под ее пальцами он стал горячим, насыщенным, жестким, — когда-то я так сильно любила тебя. Всех вас. А сейчас смотрю на тебя и понимаю…

Ее голос звучал нежно, трепетно, обволакивал, заставляя размякнуть, разомлеть, и в груди разливается нежность. Та самая, которую он чувствовал к ней с самого ее рождения.

— Понимаю, что как только мне подвернется возможность это сделать, я обязательно сделаю.

— Что сделать? — спросил и склонил голову, чтобы тронуть ее волосы губами.

— Вонзить нож в твое черное, предательское сердце.

И обхватила его лицо двумя руками.

От боли он громко заорал, услышав шипение и вонь собственной горелой плоти. Отшвырнул сестру от себя.

"Я же говорил, что она сука, она тварь, которая предаст тебя"

— Дрянь, — замахнулся, но не ударил, опасаясь ожога. — В клетке поедешь. Голая. В чем мать родила подарю тебя островитянину. Отдам навсегда. Пусть что хочет делает с тобой.

— Плевать. Ничему не удивлюсь… не ты это больше или ты… просто я не знала, какая ты гниль. В твоем сердце живут черви.

— Радуйся, что я не скормил червям твое тело, которое ты отдавала грязному валласару.

Когда ее увели, он подошел к зеркалу и посмотрел на ожоги.

— Тварь неблагодарная.

Раны на глазах начали затягиваться, светлеть, пока не исчезли совсем.

— Ты сильный. Иллин любит тебя. Ты теперь почти что бессмертный. Можешь сразиться с самим Саананом.

Сказал сам себе голосом Даната Третьего, и сам себе ответил.

— Храню веру Иллину, единому Владыке моему.

И осенил себя пятиконечной звездой.

Кажется, я потеряла счет дням, которые провела в пути. А, может быть, я их и не считала вовсе. Кажется, я даже не помнила, когда именно покинула лагерь Дали. Правда, и зачем все же пришла туда, тоже не могла себе объяснить. Поняла, что оказалась здесь, только встав перед ее шатром. Да, теперь это был только ее шатер, в котором все еще оставалась часть моих вещей. И, наверное, именно за ними я вернулась? Глупый вопрос. Наивный вопрос самой себе с надеждой на… я и сама не знала, на что именно. Понимала только, что ноги сами привели меня сюда. Потому что ТАК хотела ОНА. Потому что ТАК приказала ОНА.