Теперь, когда его охранники увидели, как я везу его через ворота, они могут подумать, что он разрешает мне выполнять поручения.

 

Но он в таком состоянии из-за меня.

 

Я делаю шаг вперед, отчего скрипят половицы, и его голова дергается в сторону.

 

— Что тебе нужно? — прорычал он низким голосом.

 

— Тебе понадобится помощь.

 

— Убирайся, — говорит он.

 

Слова Леды всплывают на поверхность. Конмак лишь грубиян, но не чудовище. Я не его пленница.

 

Расправив плечи, я приближаюсь к нему размеренными шагами, стараясь, чтобы он услышал мое приближение. Я останавливаюсь у другого края комода и кладу свою руку на его.

 

— Я не могу оставить тебя одного, — бормочу я.

 

Мышцы на его щеке напрягаются.

 

— Я же сказал тебе убираться.

 

— Позволь мне помочь тебе, — говорю я, мой голос едва громче шепота.

 

Он смеется.

 

— Мне не нужна твоя помощь, — рычит он. — Но если ты настаиваешь, то можешь встать на колени и пососать мой член.

 

Эти слова ударяют как пощечина, заставляя меня вздрогнуть. То, что я говорю дальше, происходит рефлекторно.

 

— Пошел нахуй.

 

Повернувшись на пятках, я направляюсь к выходу. Конмаку больно. Я это понимаю. Я даже могу понять, почему он такой колючий, но не собираюсь терпеть его дерьмо. Может, он и купил меня за целое состояние, но это не делает меня грушей для битья или игрушкой.

 

— Я найду Леду и скажу ей, чтобы приготовила что-нибудь простое на ужин, — я выхожу в коридор.

 

— Подожди, — говорит он со вздохом.

 

— Что?

 

— Останься, — хмыкает он.

 

Я оглядываюсь и вижу его через всю комнату с опущенными плечами. Он протягивает руку и добавляет:

 

— Пожалуйста.

 

 

Глава 14

Голос Конмака так мягок, что у меня сжимается сердце. Даже если бы я хотела, не могла бы оставить его одного справляться со своими ранами. Я иду назад, смотрю на его протянутую руку и переплетаю наши пальцы.

 

— Прости, — пробормотал он.

 

— И ты меня, — бормочу я. — Надо бы уже давно привыкнуть к грубости, но последние несколько дней совсем запудрили мне мозги.

 

— На скотобойне так плохо?

 

Я вскидываю голову.

 

— Откуда ты знаешь?

 

— Ты ведь назвала мне свое имя, да? — ответил он хрипловатым голосом. — Я нашел информацию о тебе.

 

— И что узнал?

 

— Что тебя продал Сайлас Кардеа, — Конмак замолчал.

 

Это тактика, которую используют люди, чтобы побудить других к разговору. Обычный человек почувствует себя неловко и выложит все, что думает, лишь бы заполнить тишину. Но только не я. Я противостояла налоговым инспекторам, сотрудникам службы охраны окружающей среды, придуркам, которые вынюхивали и задавали вопросы, из-за которых нас всех могли убить. Черт, и в итоге я потерпела неудачу, поведясь на собственного мужа, который оказался самым большим хищником из всех.

 

Конмак притягивает меня к себе.

 

— Кто он?

 

— А зачем спрашивать? — спрашиваю я между стиснутыми зубами. — Ты уже знаешь ответ.

 

Его ноздри раздуваются.

 

— Ты упрямая женщина.

 

— Да.

 

— И волевая.

 

— И что?

 

— Поэтому твой муж продал тебя?

 

Я напряглась.

 

— Почему ты думаешь, что он сделал это не ради денег?

 

— Правильная женщина стоит больше, чем любое состояние, — прорычал он.

 

— Ты ничего обо мне не знаешь, — шепчу я.

 

— Твой отец умер, когда тебе было восемнадцать, оставив на тебя управление Скотобойней «Дареус», в которой работает тридцать человек, которая декларирует оборот в миллион фунтов и в два раза меньше убытков.

 

Я шаркаю ногами, мои щеки пылают.

 

— Я не представляла правительству настоящую отчетность.

 

— Тебе годами сходила с рук подделка отчетности, и ты знаешь, как вести себя в кризисной ситуации.

 

Мои плечи поднимаются до ушей.

 

— Это для самосохранения.

 

— Ты могла бы сбежать сегодня. Этот ублюдок дал тебе возможность сбежать, но ты рискнула всем, чтобы вытащить меня.

 

— Верно, — шепчу я.

 

— Почему?

 

— Я не смогла оставить тебя с этим маньяком.

 

— Почему?

 

— Потому что... — я прикусила нижнюю губу, подбирая нужные слова. — Потому что это не я. Я возвращаю свои долги. И ты заслуживаешь лучшего.

 

— Тогда не перечь мне, когда я говорю, что правильная женщина стоит больше, чем любое состояние.

 

Мое сердце колотится так сильно, что я уверена, что он слышит его отголоски.

 

— Ну и какая же я в таком случае?

 

Он притягивает меня к себе.

 

— Бесценная.

 

Мы стоим так близко, что дышим одним воздухом, и мои ноздри наполняются запахом его лосьона после бритья. Напоминает кедровое дерево, дым и свежескошенную траву. Я вдыхаю глубже, ощущая аромат кожи. Он - полная противоположность Сайласу, который предпочитает одеколоны унисекс.

 

Раздается стук в дверь, заставляя меня вырваться из его объятий.

 

— Что? — рявкает Конмак.

 

Леда вбегает с огромным подносом. При виде босса с повязкой на глазах ее черты лица сразу же осунулись.

 

— Это правда.

 

Конмак вздрагивает.

 

— Что тебе нужно?

 

— Я принесла вам поесть, сэр. Подумала, что вы проголодались.

 

— Оставь.

 

Суровость его тона пронеслась над ней как дуновение ветерка. Не говоря больше ни слова, она проходит через комнату и ставит поднос на стол. В дверях она добавляет:

 

— Здесь хватит на вас двоих.

 

— Спасибо, Леда, — говорю я мягко.

 

Пожилая женщина натянуто улыбается, а ее взгляд снова обращается к Конмаку. Я ободряюще киваю, надеясь дать ей понять, что позабочусь о ее начальнике.

 

Она выходит в коридор и захлопывает дверь. Все напряжение ушло, и я осталась голодной и уставшей.

 

— Может, поедим? — спрашиваю я.

 

Конмак берет меня за руку, и мы идем к столу из красного дерева, стоящему у окна. Я одной рукой отодвигаю стул и приглашаю его сесть.

 

— Я не инвалид, — ворчит