Семинария страданий

(Продолжение от 16 февраля)

Ступень 4. Верные могут быть призваны страдать. Этот новый взгляд на трудности объясняет Первое послание Петра. В противоположность первой ступени, когда праведники ожидают иммунитет от страданий, данное богословие предполагает гонения. Те верующие, кто следует «по стопам Христа», будут, как и Он, страдать несправедливо.

Ступень 5. Святое безразличие. Апостол Павел достиг возвышенного состояния, описанного в отрывках наподобие Филиппийцам 1, когда он не мог определиться, что для него лучше: умереть и быть со Христом или оставаться на земле и продолжать свое служение. Его система ценностей перевернулась вверх дном. Очевидно, что заточение в тюрьме для Павла было желанным, поскольку эта «трудность» приносила много хороших результатов. Богатство и бедность, комфорт и страдания, принятие и отвержение, даже смерть и жизнь — ни одно из этих обстоятельств не имело для Павла особого значения. В конечном счете, важна только одна, главная цель: возвеличивание Христа — цель, которую можно достигать в любых обстоятельствах.

Я знаю, что некоторые люди не любят такие списки библейских ступеней без четкой формулы, дающей обобщенную схему. Таким людям я просто рекомендую рассматривать первую ступень в свете пятой. Примечательно, что кульминационное состояние святого безразличия к боли вновь поставило Павла на первую ступень. Для него человек, живущий правильно, действительно не страдает — разве что в преходящем смысле. И Бог мог использовать все события в жизни Павла, будь то болезненные или радостные, в качестве средства для распространения Своего Царства.

Я встречал совсем немногих людей, достигших возвышенного состояния пятой ступени, что подтверждают и комментарии Гельмута Тилике об Америке. Как можно ожидать от народа, который так сильно благословлен, что он достигнет столь глубокой веры? За уроками в семинарии страданий нужно обращаться к христианам в таких странах, как Пакистан, Северная Корея или Иран. Мы же, увы, тратим больше времени и сил на споры о возможностях первой ступени — или, по крайней мере, тоскуем по «старым, добрым временам», когда США побеждали во всех своих войнах, а экономика стремительно росла.

Из книги «Я просто интересуюсь»

18 февраля

Пределы чудес

Иисус, Который наверняка мог бы совершать чудеса каждый день Своей жизни, если бы захотел, относился к ним на удивление двойственно. В отношениях со Своими учениками Он использовал чудеса лишь как доказательство того, Кто Он есть («Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне; а если не так, то верьте Мне по самым делам»). Тем не менее, даже совершая чудеса, Иисус зачастую умалял их значимость. Марк описывает семь отдельных случаев, когда Иисус сказал исцеленному Им человеку: «Никому не рассказывай!»

Он хорошо знал недолговечность эффекта, производимого чудесами, — и в дни Моисея, и Илии. Да, чудеса привлекали толпы, но они редко побуждали к долговременной верности. Иисус же нес непростое послание о послушании и жертве, а не спектакль для зевак и искателей сенсаций. (Кончено, скептики Его дней, так же, как и люди сегодня, находили Его чудодейственным силам рациональные объяснения.)

Библия с поразительным постоянством показывает, что чудеса (мы говорим о драматичных, приводящих публику в восторг чудесах, которых по-прежнему жаждут многие из нас) просто не взращивают глубокую веру. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на эпизод с преображением, когда лицо Иисуса засияло, как солнце, а Его одежда стала ослепительно белой. К изумлению учеников, рядом с ними в облаке появились Моисей и Илия. Прозвучал голос Бога. Это было уже слишком, и ученики в страхе попадали на землю.

Но какой же эффект произвело на Петра, Иакова и Иоанна это выдающееся событие? Умолкли ли их вопросы и исполнились ли они веры? Через несколько недель, когда Иисус нуждался в них больше всего, они все бросили Его.

Хотя чудеса Иисуса были слишком избирательными, чтобы избавить всех людей от их бед, они служили знамениями Его миссии — отголосками того, что Бог однажды совершит для всего творения. Тем, кто пережил их (например, парализованный, которого, как люстру, спустили с потолка для чистки), исцеления давали убедительные доказательства того, что Бог посетил землю. У всех же остальных они лишь пробудили желания, которые не исполнятся, доколе не будет положен конец всякой боли и смерти.

Чудеса делали то, что и предсказывал Иисус. Тем, кто решил верить в Него, они давали еще одну причину для веры. Для тех же, кто решительно отвергал Его, чудеса мало что значили. В некоторые вещи нужно просто поверить, чтобы их увидеть.

Из книги «Разочарование в Боге»

19 февраля

Отвергая себя

Что подразумевал Иисус, когда сказал, что я должен потерять ради Него свою душу? Что конкретно Он имел в виду, говоря, что мне необходимо отвергнуть того себя, к которому я за много лет так привык, взять свой крест и последовать за Ним?

Своими утверждениями о том, что мы должны отвергнуть себя, Иисус хотел сказать что-то важное, иначе авторы Евангелий не повторяли бы их так часто. После многих размышлений я пришел к следующим выводам о смысле Его слов.

Самоотвержение, прежде всего, наносит удар по моей глубинной сущности. Будучи эгоистичным по природе, я каждый день имею дело с телом и личностью, уникальными во всемирном масштабе. Это неизбежно ведет к тому, что у меня формируется определенное мировоззрение и система ценностей, основанная на соответствии происходящего вокруг меня моей точке зрения. Я начинаю навязывать свои предпочтения окружающим.

В своей статье «Беда с этим N» Клайв Стейплз Льюис отмечает, что мы видим роковые изъяны почти в каждом встречном — даже в ближайших друзьях. Мы говорим: «Он — отличный парень, и мне нравится общаться с ним. Но если бы не его…». Тем не менее, мы никогда не замечаем роковых изъянов в самих себе. Мы находим рациональные объяснения своим слабостям, списывая их на недостатки воспитания или оправдываясь добрыми намерениями.

«Отвержение себя» начинается с полного, ведущего к покаянию принятия своих внутренних роковых изъянов. Невзирая на все свои достижения, на всю утонченность, на все замечательные черты характера, я должен прийти к смирению, признав себя таким же, как все, кто когда-либо жил на земле. Я — грешник.

Более труднопреодолимый камень преткновения в христианстве тяжело себе и представить. Вдохновлять людей с помощью христианской этики любви относительно просто. Либеральный гуманизм, в основном, базируется на подобных чувствах. Однако все механизмы самозащиты внутри меня с криком противятся этому болезненному, отталкивающему шагу: признать себя грешником. Этим действием я лишаюсь всех обретенных качеств