В последнее время множество писателей трубит во все трубы о триумфе атеизма. Я могу понять, почему кто-то избирает атеизм, но не могу понять, почему это считается великим благом, о котором нужно трубить на каждом углу. Лежа беспомощным, привязанным к носилкам, я чувствовал бы себя крайне и безутешно одиноким, если бы не моя вера в то, что я лежу в руках Бога, Который любит меня и обещает будущее за чертой смерти.

Я стараюсь не утерять то ясное понимание, которое пришло ко мне, пока я семь часов лежал связанным. Я узнал, насколько тонка нить, отделяющая жизнь от смерти, и насколько утешает осознание того, что я в этом странствии не одинок. Все это я понял в таких обстоятельствах, которые вряд ли когда-либо забуду. То, на что мы тратим столько времени и сил (деньги, имидж, достижения), пред лицом неотвратимой смерти теряет всякое значение.

Самое важное сводится к нескольким фундаментальным вопросам: «Кого я люблю? О ком я буду скучать? Как я прожил свою жизнь? Готов ли я к тому, что будет дальше?» И вот моя проблема: «Как не забывать об этих вопросах, каждый день садясь за свой рабочий стол, где тебя уже ожидают стопки бумаг и требующие ответа электронные письма?»

Путевые заметки, позже включенные в некоторые издания

книги «Молитва. Способна ли молитва изменить жизнь?»

29 февраля

Гроссмейстер

В школе я очень гордился своим умением играть в шахматы. Я вступил в шахматный клуб, и час обеденного перерыва частенько проводил вместе с другими такими же занудами, изучая книги с названиями вроде «Классические дебюты королевской пешки». Я изучил технику игры, выиграл большинство партий и забросил игру на 20 лет. Потом однажды в Чикаго я встретил по-настоящему хорошего шахматиста, который долго совершенствовал свои навыки после окончания школы.

Сыграв с ним несколько партий, я понял, что значит играть с гроссмейстером. На любое классическое нападение он отвечал классической защитой. Если я переходил к более рискованной манере игры, он делал мои лихие наскоки частью своей выигрышной стратегии. Хотя у меня была полная свобода в выборе следующего хода, вскоре я пришел к выводу, что ни одна из моих стратегий не имеет особого значения. Его превосходное мастерство гарантировало, что любые мои замыслы неизбежно начинали работать на достижение его целей.

Наверное, Бог обходится с нашей вселенной, Своим творением, подобным же образом. Он дарует нам свободу бунтовать против Его первоначального замысла, однако ирония заключается в том, что, даже поступая так, мы, в итоге, начинаем служить конечной цели: восстановлению. Если я соглашаюсь с этим замыслом — огромный шаг веры, должен признать! — то это преображает мое отношение ко всему происходящему со мной: как хорошему, так и плохому. Хорошее (например, здоровье, талант и деньги) я могу приносить в жертву Богу на служение Его целям, а плохое (увечья, бедность, семейные проблемы, неудачи) может быть «оправдано», как средство, подталкивающее меня к Богу. Многие люди обнаруживают, что постоянное искушение и даже зависимость — это как раз та рана, которая заставляет их в отчаянии обратиться к Богу, и эта рана формирует отправную точку для нового творения.

Скептики, наверное, обвинят меня в вопиющем нарушении логики, когда факт объясняется из предшествующего ему умозаключения. Да, так и есть. Христианин начинает с заключения, что благой Бог восстановит творение в соответствии с Его первоначальным замыслом, и рассматривает всю историю как этапы на пути к этой цели. Когда Гроссмейстер играет с любителем, победа гарантирована, независимо от того, как выглядит доска в любой момент партии.

Авторская колонка в журнале «Христианство сегодня»,

22 мая 2000 года

Март

1 марта

Проверка на «живость»

В качестве эксперимента, мы с женой просмотрели раздел «Церкви» местного телефонного справочника и посетили каждую из 24 перечисленных там церквей. Благодаря интуиции, которую мне самому трудно объяснить, я обычно в течение пяти минут могу оценить, насколько «живая» та или иная община. Беседуют ли люди в фойе? Слышен ли смех? Какие мероприятия и проблемы упоминаются на доске объявлений?

К моему удивлению, оказалось, что фактор «живости» мало связан с богословием. В двух из наиболее консервативных церквей люди вяло рассаживались по своим местам и с угрюмым видом, как бы нехотя, участвовали в богослужении. В то же время, очень либеральная церковь показала наибольшую энергию общины и внешних программ.

Теперь у меня есть четкое представление о качествах, которые должны присутствовать в здравой церкви.

1. Разнородность. Когда я читаю описания церкви в Новом Завете, никакая другая характеристика не бросается в глаза сильнее, чем эта. Начиная со дня Пятидесятницы, христианская церковь рушила традиционные для еврейских общин барьеры по половому, расовому и социальному признаку. Павел, который, будучи раввином, ежедневно благодарил Бога за то, что не родился женщиной, рабом или язычником, восторгался радикальной переменой: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе».

Когда я вхожу в новую церковь, чем больше ее прихожан похожи друг на друга и на меня, тем более неуютно я себя там чувствую.

2. Единство. Разнородность принесет успех только в группе людей, имеющих общее видение. В Своей великой молитве Иоанна 17, Иисус среди всех прочих особо выделил одну просьбу: «Да будут едино». Судя по существованию 38000 деноминаций по всему миру, мы исполнили эту просьбу Иисуса из рук вон плохо. Возможно, именно это благоуханное дуновение единства я в первую очередь стараюсь распознать, посещая новую церковь, чтобы определить ее «живость».

3. Миссия. Как выразился архиепископ Уильям Темпл, церковь — это «единственное в мире сообщество, существующее для блага тех, кто к нему не относится». Некоторые церкви (особенно в городах) сосредоточены на нуждах ближайших окрестностей. Другие берут на попечение «сестринские» церкви в других странах, поддерживают благотворительные и социальные организации, а также отправляют миссионерские команды за рубеж. Наиболее печальное зрелище представляют собой те церкви, видение которых не распространяется дальше их территории, включая автостоянку.

Авторская колонка в журнале «Христианство сегодня»,

ноябрь 2008 года

2 марта

Принимаются все

Каждая из церквей, которые я посещал, характеризуется той или иной мерой разнородности. Я с особой теплотой вспоминаю о двух людях из церкви моего детства в Атланте, штат Джорджия. Это были те, с кем я по очереди сидел во время