Но тут же эту мысль отбросил: «Ну разве затем я приехал в дивизию Мельникова, чтобы этак вот сразу начать придумывать спасительные зигзаги?» Он вспомнил вдруг о давнем-давнем письме, которое получил от Мельникова, когда был еще слушателем военной академии.

Произошло это после бурной дискуссии вокруг книги Мельникова, которая длилась три вечера. Участников ее интересовало: оправдан ли взятый автором курс на действия мелких подразделений в современном бою и нет ли здесь пренебрежения к тем массированным ударам, которые сыграли немаловажную роль в прошедшей войне?

Авдеев в той полемике участия не принимал. Он посчитал себя слишком молодым, чтобы спорить с людьми, уже побывавшими на фронте и накопившими немалый боевой опыт. Он высказал свое мнение в письме Мельникову сразу же после обсуждения, выразив восхищение смелостью позиции автора. Мельников же в своем ответе хотя и весьма скупо, однако очень прозрачно дал понять молодому офицеру, что всякое дело требует конкретных усилий, а не просто выражения солидарности.

«Интересно, помнит Мельников о том письме или не помнит? — размышлял Авдеев. — И куда сейчас направлены его творческие мысли? Не может же этот человек не думать о происходящем в войсках перевооружении, о появлении в армиях агрессивных блоков новых видов ракетного оружия?»

Генерал-майор Мельников встретил Авдеева и Крайнова не один. За длинным, занимающим чуть не полкабинета столом сидел широкогрудый, с глубокими залысинами над висками полковник Жигарев и по-юношески тонкий, в тугом, узком кителе Нечаев.

— Не дали мы вам осмотреться на новом месте, — сказал Мельников, задержав руку Авдеева в своих ладонях. — Но ничего не поделаешь, жизнь есть жизнь. И поправки ее, как видите, неизбежны.

— И всегда эти поправки кому-нибудь не по душе, товарищ генерал, — с иронией заметил Авдеев.

— Верно... — улыбнулся Мельников. — А скажите, с боевой подготовкой подразделений вы хоть немного познакомились?

— Как мог, товарищ генерал. Впечатление, в общем, неплохое. Но делать окончательные выводы, извините, воздержусь.

— А предварительные?

Жигарев не удержался, бросил реплику, что такой отлично слаженный полк вообще можно принять с завязанными глазами и что семи дней, которые были у Авдеева, должно бы хватить с лихвой.

— Да ведь это как принимать, — многозначительно заметил Нечаев. — Но лучше все-таки глаза не завязывать. Новый человек, свежий взгляд.

— Пожалуй, — сказал Мельников и снова повернулся к Авдееву: — Так мы вас слушаем, Иван Егорович.

— Бой мы вчера провели на высоте Чилижной, товарищ генерал, — докладывал Авдеев. — Роту старшего лейтенанта Суханова посмотрели. Правда, действия были почти те же, что на инспекторской проверке. Но для меня это, сами понимаете, ново. Два взвода хорошо действовали: Жарикова и Шаповалова.

Комдив посмотрел на Нечаева, весело подмигнул:

— Вы слышите, Геннадий Максимович, о вашем подопечном речь идет. Не зря, значит, воевали вы за него. — И пояснил Авдееву: — Колебались мы тут, ставить Шаповалова на взвод или не ставить. Значит, действовал, говорите, неплохо? Приятно слышать. Что еще заметили?

— Были и погрешности.

— Какие, интересно?

Внимательный взгляд комдива и его спокойный голос все больше располагали к откровенности.

— С применением боевых средств не все оказалось ладно, — ответил Авдеев. — Бронетранспортеры были оставлены в тылу за холмом и поданы лишь после боя к месту посадки взводов. Хотя местность позволяла воспользоваться ими в ходе наступления, особенно на флангах. Некоторые виды оружия бездействовали совершенно.

— А конкретнее?

Авдеев рассказал сперва о высказываниях лейтенанта Жарикова по поводу использования противотанковых и зенитных средств, потом о встрече со стрелками-зенитчиками, которые, идя в атаку, не знали ничего о противнике.

— Так это же частности, — заволновался майор Крайнов.

— Возможно, — согласился Авдеев, — но частности, согласитесь, нежелательные.

— Извините, товарищ генерал, но все это, по-моему, сущие мелочи, которые уводят нас от главного, — теряя терпение, вмешался в разговор Жигарев.

Молчавший все это время Нечаев заметил:

— Да ведь без мелочей и большого дела нет.

— Но и большое потопить в мелочах можно, — настойчиво возразил Жигарев.

— Верно вы сказали, Илья Михайлович, — подхватил Нечаев, — можно и потопить... если закрывать глаза на эти самые, как вы их назвали, мелочи.

Мельников поднял руку, останавливая полемику. Однако Жигарев не утерпел:

— Я хочу, чтобы все знали, — сказал он с напускным беспристрастием. — У подполковника Авдеева уже есть замечание за несерьезное отношение к указаниям старших по службе, он, вероятно, не должен забывать об этом, тем более сейчас, в момент приема полка.

Авдеев растерялся. Все эти дни, занятый по горло новыми заботами, он не вспомнил даже про злополучную старую характеристику в личном деле. А ведь она могла насторожить каждого кому попадет в руки.

— Есть хорошая поговорка, товарищ полковник, — стараясь взять себя в руки, сказал Авдеев, — что написано пером, того не вырубишь топором. А я, как видите, даже без топора.

Мельников и Нечаев молча переглянулись.

— Знаете что, товарищи, — сказал Мельников, — давайте прежде в главном разберемся.

— Верно, — согласился Нечаев. — А то ходим по кругу. Время только тратим.

Начальник штаба с нескрываемым сожалением закрыл папку и неохотно отодвинул ее от себя.

— Что ж, — сказал комдив, слегка хлопнув ладонями по столу, — будем считать, наверно, Степной гарнизон подполковником Авдеевым принятым со всеми замечаниями?

— Да, конечно, — встав, отозвался Авдеев.

Поднялся и майор Крайнов, торопливо одернув сморщенный на груди китель.

— Сидите, пожалуйста, — остановил их комдив. — Так вот, товарищи, задачу, которая стоит перед полком и в целом перед дивизией, вы в общих чертах знаете. Мы должны в самые короткие сроки научиться умело использовать новую мощную ракетную технику, которая обеспечивает большую масштабность действий. Поэтому, когда будете знакомиться с новым планом боевой подготовки, не удивляйтесь изменениям. И еще вот что... — сказал Мельников задумчиво. — Обратите внимание на материалы, напечатанные в последних военных журналах, о современном бое, о гибкости и точности командирской мысли, особенно при таких обстоятельствах, когда сосредоточивается огромное количество боевой техники для массированного удара.

— Вы имеете в виду большие учения «Десна» и «Неман»? — спросил Авдеев.

— Точно, — сказал Мельников. — Кстати, это в ваших местах было. Вы участия не принимали случайно?

— Я был посредником, товарищ генерал.